Как и Она.

– Джейден мне говорил, что ты раньше жила в Нью-Йорке…

– Да, двадцать один год, но потом мы с отцом переехали в Филадельфию.

– Я знаю о твоей маме, и очень соболезную, моя хорошая. Это тяжело пережить, – украдкой говорит она, касаясь моей ладони.

– Да… Это так.

– Но ты молодец, раз смогла. Это многое говорит о человеке.

Да, но чего мне это стоило…

– Спасибо, миссис… Хлоя.

Не совсем приятную тему своим долгожданным появлением прерывают мужчина в очках и деловом костюме и девушка с красными волосами и короткой стрижкой под мальчика.

Мистер Ривз и сестра Джейда – Эрика.

– Произошло невозможное, и он явился! – пищит она, кидаясь в объятия к брату.

– Весь Нью-Йорк стоит в огромной пробке, я думал, что мы оттуда никогда не выберемся! Прошу прощение за опоздание, – чмокая в губы свою жену, говорит глава семейства.

Я поднимаюсь с кресла, когда он поворачивается ко мне, и встречаюсь со знакомой до боли улыбкой. Он улыбается в точности так же, как его сын! Та же ямочка на щеке, те же складки возле губ. Джейден унаследовал все.

– Дакота, так? Я Макс, рад знакомству!

Моя маленькая ладонь утопает в его огромной руке.

– Взаимно, мистер Ривз.

– Какой типаж, какое лицо! – встревает Эрика.

Она в открытую таращится на меня, словно я какая-то скульптура, полная тайного смысла. Успеваю заметить выступающий шрам рядом с левым виском.

Наверное, это последствие аварии, в которую она когда-то попала…

– Эрика, ты хотя бы сейчас могла бы не думать о своей работе? – начинает Джейден. – Даки, это моя сестра, как ты уже поняла.

Я улыбаюсь, глядя на молодую девушку с широко раскрытыми глазами.

– Ох, прости мне мою бестактность, иногда меня может заносить! – Она заразительно хохочет.

– Да ничего, все ведь нормально, я тебя понимаю.

– Ты просто обязана согласиться на пару снимков.

– Пару снимков?

– Да, я хочу тебя пофотографировать. Видишь ли, у тебя очень интересная внешность… Ты естественная, не то что многие модели, с которыми мне приходится работать.

– Не знаю… – Смущаюсь я, морща лоб.

– Пожалуйста! – состроив щенячьи глазки, просит она.

– Хорошо.

– Так, Эрика, только не сейчас! Я знаю, что ты сумасшедший гений, но все свои планы ты реализуешь только после того, как мы пообедаем. – Хлоя приглашает нас за стол, на котором чего только нет! Изысканные блюда, дорогое вино и огромный букет белоснежных роз в центре стола.

Приступив к обеду, мы беседуем на разные темы, в основном касающиеся меня и Джейда. Макс рассказывает, какой сорванец его сын, Хлоя то и дело делает мне комплименты и спрашивает про мое детство, а Эрика лишь и говорит, что о предстоящей съемке.

Джейден сидит рядом, положив одну руку мне на колено, и о чем-то думает, не особо участвуя в разговоре. Он косится на фотографию, висящую на стене, где запечатлена его сестра. Она сидит на байке со шлемом в руках и счастливо улыбается.

Внутренний монолог в его взгляде настораживает не по-детски. Мне не нравится, как он морщится. Мне не нравится, как он сжимает подол моего платья. Учащенное дыхание говорит, что ему приходится скрывать злость.

Что заставило его все это почувствовать?

– Ты в порядке? – шепчу я ему после того, как подают десерт, и внимание остальных ко мне немного приутихает.

– Да, все в норме… А ты? Еще не устала от всего этого? – проходясь взглядом по своим родным, спрашивает он.

– Они милые и их можно понять.

– Я тебя поздравляю, ты им понравилась! Они уже полюбили тебя.

– Правда?

– Я знаю их, поверь мне. Мои родители не всем так улыбаются, а тебе прям океан тепла подарили.

Я прикусываю губу, стараясь спрятать безмерную радость. Тяжело поверить, что я смогла их впечатлить, да я даже не надеялась на это. Я вела себя как обычно, отпускала шутки, смело отвечала, не опускала голову, пряча глаза. Многих это, бывает, настораживает, но я рада, что это не касается его семьи.

Я довольна, что познакомилась с ними.

Они славные.

***

Долгий обед подходит к концу, и Эрика уводит меня в свою мастерскую на втором этаже.

Небольшая темная комнатка без окон вместила в себя уйму профессиональной техники и пару компьютеров. Здесь повсюду лежат фотоаппараты и объективы, стены увешены огромным количеством снимков, на полу стоят десятки разных по размеру штативов. Настоящая современная студия, нечего добавить.

– Я сделаю пару фотопроб, чтобы потом придумать хорошую экспозицию и, собственно, идею для съемки.

– Я думала, мы сегодня с этим покончим. – Ощущая холодок, пробегающий по ногам, обнимаю себя я.

– Я не настолько гениальна, но ты не переживай, тащиться сюда еще раз не придется, я сама приеду в Филадельфию.

– Ладно.

– Здесь прохладно, извини. Этого требует моя техника, но ты можешь накинуть на себя вот это, пока я подготовлю аппаратуру. – Она подает мне мягкий плед, и я укутываюсь в него.

Пока Эрика копается в своем столе, я усаживаюсь на кресло и прислушиваюсь к грустной фортепианной мелодии, доносящейся с первого этажа. Произведение кажется знакомым, и, если я не ошибаюсь, это Together We Will Live Forever Клинта Мэнсела. Мама часто включала его, когда оставалась наедине с собой. У нее даже номер был под эту композицию, я точно помню! Грустный номер…

Меня отвлекает череда ярких вспышек. Пару секунд я способна видеть перед собой лишь белый свет.

Протерев глаза, замечаю сосредоточенную Эрику с фотоаппаратом в руках.

– Идеально! – бубнит она себе под нос.

– Но я… я не была готова!

– Живые фото – самые лучшие! Ты была такой задумчивой и располагающей к себе, что рука сама навела объектив и щелкнула.

Да, с людьми искусства часто такое происходит, мне ли об этом не знать. Эрика помешана на своем деле точно так же, как я. Только вместо того, чтобы запечатлеть историю на бумаге, я ее создаю в танце.

Думаю, мы найдем общий язык.

– А что это за музыка?

– А, это? Наверное, Джейден сел за рояль.

– Джейден умеет играть?! – восклицаю я, не ожидав подобного открытия.

Как многого я о нем не знаю, черт побери!

На что еще способен Ривз?

– Да, в детстве родители настояли на том, чтобы мы освоили хотя бы один инструмент. Я уцепилась в гитару, а Джейд… Ну, ты поняла, что его привлекло. Правда играет он очень редко, в основном когда находится глубоко в своих не совсем хороших мыслях.