Варяжко зло оскалил зубы. Дружинник с плетью еще раз снаслаждением обрушил ее на худые плечи, старик пошатнулся, во дворе за плетнемвзвыли и запричитали бабы. Как хищные волки, киевские дружинники гуськомпонеслись в ту сторону, где последний раз видели беглецов.

Пастухи ли сказали, еще как-то Варяжко узнал, но на другойдень Владимир и Олаф уже сами ощутили погоню. Сперва донесся трубный звук,кто-то созывал остальных, будто обнаружил следы, затем рог прозвучал трижды,указывая направление.

Наткнувшись на крохотную весь, Владимир, уже не скрываясь,выбрал двух свежих коней, оставил своих, и они понеслись по дороге в лес.

Конечно, Варяжко с людьми сменил коней тоже. Похоже, онименяли их чаще, ибо звуки рога Владимир слышал все отчетливее.

Олаф облизал губы, на них выступили белые разводы соли.Владимир терпел, он не пил со вчерашнего вечера. От жажды кружилась голова, аслабость охватывала с головы до ног, прокатывалась пугающей волной все чаще.

Лай собак послышался ближе. Владимир хлестнул коня, тотперешел на дряблую рысь, но Владимир чувствовал, как простой рабочий коньпокачивается под его весом. Справа скакал Олаф, и Владимир услышал егосдавленный возглас:

– Проклятие!.. Почему мы такие… крепкие ребята?

Викинг тоже был не рад своему росту, своим широким плечам исвоей мощи, упрятанной в крупное тело с толстыми костями, тугим мясом итолстыми сухожилиями. Раньше в любой толпе смотрел поверх голов, раздвигалнарод, как бык раздвигает стадо молодых телят, а теперь его груда костей имускулов убивает коня, а с конем сгинет и он сам!

Владимир на скаку вытащил лук, кое-как натянул тетиву, сунулобратно в берестяной лубок слева от седла. Олаф мчался, пригнувшись к конскойгриве, похожий в скачке на степняка, которым завидовал. Золотые волосы трепаловетром, из-за плеча выглядывал и просился на волю двуручный меч.

Дорога расширилась, по обе стороны мелькали ухоженные деревья,нарядные и светлые. Земля отзывалась под копытами стонущим гулом. В верстевпереди показался одинокий дом. Двуповерховый, первый не видно за высокимзабором, а второй весело блестит под солнцем новенькой крышей, бревна еще непотемнели, по обе стороны зеленеют кроны невысоких деревьев…

– Туда? – выкрикнул Олаф.

– Там все-таки забор, – ответил Владимир.

Конь под ним тоже увидел домик. Владимир чувствовал, какбедный зверь затрусил быстрее, догадываясь, что придет конец его мучениям, тампереведет дыхание, а потом напьется так, что брюхо достанет до земли.

– Мой конь уже падает! – донесся из-за спины крикОлафа.

– Но ты не конь! – крикнул Владимир жестко.

Оглянувшись, он увидел исхудавшее лицо Олафа, красные глаза.В следующее мгновение Олаф тяжело соскользнул на землю, побежал, держа коня вповоду. Лай гончих псов слышался совсем близко, вот-вот выметнутся из-заповорота, тогда увидят и припустят еще быстрее.

– Хватайся за мое стремя!

– Твой конь… – прохрипел Олаф на бегу, – твойконь… еще дохлее…

Владимир бросил себя с седла в последний миг. Олаф догнал,побежали плечо к плечу, дыхание вырывалось с хрипами, но домик постепенно рос,а оба знали, что никакой конь на свете не сможет бежать ни так долго, какчеловек, ни так же быстро.

Ворота со скрипом открывались с той стороны. Владимир успелувидеть клинышек двора. Прямо напротив фыркали и выгибали шеи два коня. За нимивиднелась повозка.

– Гони!

Они ворвались во двор, Олаф тут же бросился закрыватьворота, а Владимир сорвал с крюка на седле лук и туго набитую тулу. Во дворепрозвучал испуганный крик, женский визг. Кони в повозке испуганно попятились,едва не опрокинули седоков.

Конский топот нарастал. Владимир успел вскочить наприступку, а из леса выметнулись всадники. Впереди мчался на белом в яблоках коневсадник в развевающемся плаще, в поднятой руке рассыпал солнечные искры меч. Заним неслись всего трое, но из леса выплескивались все новые всадники.

За спиной слышались голоса, женский крик, но там пустьуправляется Олаф, а здесь пальцы заученно выхватили стрелу, наложили на тетиву,Владимир задержал дыхание и начал оттягивать тугую жилку к уху. Первый выстрелможет быть неспешным, особо прицельным, а потом уже придется не стрелуоттягивать, а сам лук выбрасывать на вытянутую руку и вжикать стрелами.

Он выждал мгновение, учитывая вялое движение воздуха,скорость скачущей лошади, картинную посадку всадника – жаль, не Варяжко, тот небахвалится и меч зря не вынимает, – мысленно взмолился к богам, затемпальцы разжались…

И тут же начали хватать за концы стрел, бросать на тетиву,он чувствовал болезненный щелчок по руке, тело жило как бы само по себе, онтолько выполнял то, над чем долго и упорно упражнялся еще в Киеве, а потом вНовгороде.

Первую стрелу он целил в грудь вожака, пусть там дажедоспех, но дальность ли велика, всадник ли успел заметить и начал пригибаться,но Владимир не увидел, куда тот делся вместе с конем, а другие его стрелыобрушились на скачущих железным градом, били булатными клювами, но дружинникиеще неслись вперед, вскрикивали от боли, затем начали замедлять бег кудараньше, чем оказались перед воротами.

Владимир видел обозленные бородатые лица. Двое соскочили сконей, бросились с топорами к воротам. Он быстро достал их тремя стрелами. Одинсел у ворот, другой с проклятием убежал, зажимая шею. Из-под пальцев теклакровь, но стрелы Владимир не увидел.

– Отворяй! – донесся дикий крик. – Отворяй,именем великого князя!

Еще пятеро всадников кружились возле ворот. От стрел теперьзакрывались щитами. Из леса, как с великим облегчением увидел Владимир,всадников больше не было.

– Кто такие? – крикнул он.

– Дружинники Ярополка! – свирепо гаркнул один,матерый и толстый, весь в кожаном панцире, поверх которого блестели широкиепластины железа. – Сдавайся!

Владимир вскрикнул, стараясь, чтобы голос звучал как можноиспуганнее:

– А что мне будет?

– Дурень, – рявкнул воин, – ничего!

– Ну да, а пошто гнались?

– По приказу Ярополка. Тебя велено доставить в Киев.Только в Киев, ничего больше!

Голос был мощный, но чересчур уверенный. Явно подсказывает,понял Владимир угрюмо, чтобы не понадеялся бежать по дороге, до Киева еще ехатьи ехать, и чтоб отдался в их руки сейчас.

– В Киев? – переспросил он недоверчиво. – Этоверно?

– Клянусь Перуном! – сказал воин громко.

Владимир потребовал:

– А вдруг ты из торговцев? Поклянись Велесом.

Воин оглянулся на остальную четверку, те улыбались, а щитамизагораживались от стрел уже не так тщательно.