Олаф ответил, не поворотя головы:

– Золотые яблоки.

– Яблоки?

– Да. Золотые яблоки Асгарда, – сказал Олафмрачно, – их охраняет богиня Идунн. Только они дают богам вечнуюмолодость.

– А, – сказал Владимир. – А наши молодильныеяблоки где-то на земле. Но только в тридевятом царстве.

В полночь стреножили коней, поспали у костра, а с рассветомуже снова были в седле. Когда впереди на берегу речушки показалось с десятокдомиков, Олаф сказал живо:

– Заедем?

– Стоит ли, – поморщился Владимир. – У наспока есть еда, воду пьем из ключей. Что тебе еще надобно?

– Да так… Интересно живут у вас.

Уже в двух весях Олаф ухитрился поучаствовать в обычнойзабаве славян: стенка на стенку. Две веси сходились на границе, схваткуначинали два признанных бойца, потом в общую драку бросались все мужики ипарни. Олаф всякий раз бил и крушил, показывая невиданное в деревенских весяхвоинское умение, но во второй раз Владимир уже привязал ему левую руку за спину,и Олаф дрался только одной правой. Соблазнившись легкой добычей, на негонаседали больше всего, и снова Олаф расцветал от свирепой радости, слыша, какпод его кулаком хрустят челюсти, а бойцы выплевывают с кровью и крошево иззубов.

– Только купим овса коням, – предупредилВладимир, – сыра и мяса. К полудню надо одолеть верст сорок.

– Одолеем, – согласился Олаф легкомысленно. –Сколько уже проехали? Не может же Царьград быть дальше, чем еще за пару весей?

Дорога петляла, тонкая и непробитая, по такой ездили явномало. Судя по всему, весь жила замкнуто, сюда если и приезжали, то лишь закняжескими поборами раз в год, да и то по зиме.

На околице Олаф внезапно остановил коня так резко, что самедва не сверзился через голову. Владимир встревоженно посмотрел по сторонам:

– Что стряслось?

– Погоди, – прошептал Олаф испуганно, – дайему пройти…

Дорогу пересекал важный кот, черный, как будто купался вдегте, хвост трубой. Когда лениво посмотрел в сторону всадников, зеленые глазапредостерегающе блеснули. Владимир шикнул, пустил коня вперед. Кот даже неускорил шаг, важно подошел к изгороди, протиснулся в щель и пропал.

Олаф нерешительно тронул коня, еще не уверенный до конца,пересек ли его друг кошачьи следы. Владимир покачал головой. Олаф спросил,защищаясь:

– Ты не веришь в беды от черных котов?

– Для мышей – да, – сказал Владимир. – А тыкто?

Олаф, доказывая, как быстро освоился на Руси, потащилВладимира вперед. Его нос подергивался, и Владимир сказал насмешливо:

– Ежели корчму ищешь, то зазря.

– Почему?

– Да кто в такой крохотной веси корчму держит? Поедем квойту. У него наверняка есть не только сыр для продажи, но даже бочка пива.Правда, с утопшими крысами и тараканами, но сколько там они выпили?

Избу войта он уже видел, самая добротная, а когда подъехалиближе, Олаф указал на крупного мужика в глубине двора. Тот обтесывал на колодезаостренный кол, острое лезвие снимало стружку почти любовно, и обычный кол,явно для изгороди, выглядел как игрушка.

Мужик поднял голову. Серые глаза внимательно смотрели из-подседых бровей. Он молчал, Владимир сказал дружески:

– Боги в помощь! Мы проезжаем мимо. Можно воды холоднойнапиться? Еще мы могли бы сыру и мяса купить на дорогу.

Мужик ответил замедленно:

– Спасибо на добром слове. Мы таких крепких ребят на коняхне видывали уже много лет. А теперь вот за одну неделю уже второй раз…

Владимир окинул его быстрым взглядом. Он почувствовал этогочеловека сразу. Упорный работник, честный, не боится ни божьего гнева, нимокрых лап ночных упырей. Поручи любую работу – сделает, к тому же всегдалучше, чем ожидаешь, а когда нет работы, то не сидит на завалинке, а что-токопает, тешет, строгает, точит, и всегда либо с усмешкой в глазах, либо вовсе сширокой улыбкой на лице. Таких он встречал в Киеве, Новгороде и уже понял, чтона таких стоит любое племя.

– Да, – ответил он спокойно, хотя на затылкезашевелились волосы, – это в самом деле удивительно.

Из дома выбежали двое мальчишек, с восторгом ухватили коней,едва не подрались, увели к колодцу. Мужик широким жестом указал на дом. Ладоньбыла широкая, в мозолях, привычная к рукояти топора.

Владимир уже в сенях обронил как будто невзначай:

– А кто они, эти крепкие ребята?

– Княжьи дружинники, – ответил войтспокойно. – Кто же еще? Самые крепкие туда идут, там им задурно деньгудают.

– Разве задурно? – засмеялся Владимир. –Голову кладут!

– Да сейчас вроде бы ни с кем не воюем.

Олаф первым припал к ковшику, его подала юная хозяйскаядочь, и Олаф пил, пожирая ее глазами поверх края ковша, пока у девушки румянецне залил щеки, а потом перетек и на шею.

– Да, – согласился Владимир, – что ж их сюдазанесло? Тут вроде ни князья на охоте не бывают, враг не показывается,непокорных бояр нет…

Войт опустился на лавку, Олаф с готовностью сел к столу. Изхозяйской половины пришла женщина, молча и деловито засуетилась у печи.

– Кто их знает, – ответил войт срасстановкой. – Я ж говорю, крепкие ребята… Кого-то ищут. Вроде должныперехватить! Ребята подобрались дубки, один к одному. А их вожак так вообщевелет. Настоящий велет! Сам здоровый как бык, мечом орудует почище чем ложкой.Я сам видел, как разрубил трехгодовалого быка одним ударом!

Владимир спросил с ленивой насмешкой:

– А у быка тоже был меч?

Олаф весело скалил зубы. Огромные руки выложил настолешнице, кулаки с детскую голову, большой палец одобрительно оттопырилвверх.

Женщина поставила на стол дымящуюся овсяную кашу с молоком.Олаф выждал, пока хозяин скажет слова благодарности богам, потом с Владимиромнаперебой ухватились за ложки. Расписные, легкие, и выделаны так любовно, что вруке лежат так, будто там и были всегда.

Олаф глотал горячую кашу, фыркал как кот на горячее молоко,он еще ничего не чуял, а по спине Владимира уже побежала липкая струйка пота.Проклятый викинг накаркал со своим черным котом. Эти дружинники киевского князяздесь проехали неспроста.

– Как называли их вожака? – спросил он междуделом.

Он чувствовал на себе взгляд войта. Этот взгляд стал тверже,хотя ответил войт с некоторой заминкой:

– Я сам не слышал… Проехали не останавливаясь. Но мояЗлатка узнала от девок, что его кликали не то Збаражко, не то Валяшко…

– Варяжко! – вырвалось у Владимира.