За этой дверью – комнатка для прислуги. – Он указал на чуть выступавшую стенную панель. Среди резных завитков и ветвей пряталась потайная ручка. – Здесь спал мой прежний адъютант. Комнату проветрили, белье на кровати сменили. Там есть оконце, таз для мытья и, конечно, крючки и полки. Уверен, тебе этого хватит.

Он сдвинул в сторону стенную панель, и я заглянула внутрь, едва веря своей удаче. Комнатка для прислуги оказалась больше каморки, которую я занимала у Томасов. Под высоким окном тянулось обитое синим бархатом сиденье, к стене крепилась узкая койка, над которой располагались полки; еще здесь был небольшой столик. Судя по шкафу, закрывавшему одну стену, забота о гардеробе мистера Мура требовала значительных и постоянных усилий. Синий парадный мундир генерала Патерсона, два его жилета, три рубашки и вторая пара штанов занимали в нем совсем немного места.

– Ты умеешь читать, писать и знаешь наизусть декларацию. Ты умеешь брить. И ездить верхом…

– Я очень хорошо справляюсь с большинством дел, – перебила я. – А если чего-то не умею, то учусь. И быстро схватываю суть.

Он вскинул брови и чуть скривился. Я не моргнула. Я хотела получить эту должность и знала, что другой такой возможности мне не представится.

– Да. Это ты мне уже доказал. – Он прокашлялся. – Мистер Аллен – штабной офицер – ответит на все вопросы, которые у тебя могут возникнуть относительно этого дома. Он нечасто бывает в хорошем расположении духа, но работает хорошо. Я сообщу капитану Уэббу, что ты до дальнейших указаний выбываешь из его роты.

– Правда? – выдохнула я.

– Да. Сегодня же. Не думаю, что я слишком требователен… но чем меньше мне придется думать о мелочах, тем будет лучше. Моя форма. Сапоги. Порядок в моих комнатах. Мелкие поручения. Работа разнообразная и кажущаяся бесконечной… и неблагодарная.

– Я понимаю задачи адъютанта, сэр. И для меня большая честь их выполнять.

– Хорошо, – оборвал он. – Но прежде всего я должен тебе доверять. Тебе нельзя подглядывать и подслушивать. Нельзя распускать слухи. Нельзя повторять то, что ты увидишь или услышишь здесь или где-либо еще, пока будешь находиться при мне. Я могу доверять тебе, Шертлифф?

Сердце у меня оборвалось, внутри все сжалось, но я твердо кивнула и так же сдержанно, как и он, отвечала:

– Да, сэр, можете.

Он действительно мог мне доверять. Никто не работал так же усердно, как я, и никто не хранил тайны лучше. То, что я женщина, не могло помешать мне выполнить любые поручения, которые он мне даст.

– Тогда забери вещи из барака, а я сообщу мистеру Аллену, что отныне ты работаешь в доме. Он будет ждать твоего возвращения.

– Спасибо, генерал. – Мой голос прозвучал ровно, взгляд был твердым, и он лишь коротко кивнул, отпуская меня.

– Сообщи, когда устроишься здесь, – прибавил он.

Он вывел меня из спальни и направился в кабинет, а я прошла по коридору, пересекла просторный холл и вышла из Красного дома спокойным, размеренным шагом, хотя мне хотелось прыгать. И скакать. И мчаться по лесу, перемахивая через кусты и огибая деревья, как я часто делала, когда была маленькой.

Я дошла до середины дорожки и лишь тогда не удержалась и побежала вперед, счастливая, сильная, опьяненная новой надеждой.

Глава 15

Стремление к счастью

Я не позволила себе слишком много думать о своей удаче или испытывать вину из-за того, что мое положение улучшилось. Штаб-сержант мистер Аллен подобрал для меня новую форму и объявил, что солдатам, находящимся в доме, нельзя пахнуть так же дурно, как пахнут солдаты в бараках. В придачу к форме он выдал мне ночную рубаху и потребовал, чтобы я не спала «как в хлеву». Рубаха оказалась слишком просторной, так что, надев ее, я почувствовала себя ребенком, но благодаря ей моя постель оставалась чистой, а форма не мялась.

Агриппа, позволивший называть его не «сэром», а Гриппи, занимал комнату на втором этаже, рядом с полковником Костюшко и еще несколькими офицерами, которые командовали другими полками, расквартированными в гарнизоне. На третьем этаже жили мистер и миссис Аллен, их старшая дочь Софрония и ее муж Джо, которые, судя по всему, считались неотъемлемой частью дома. Мистер Аллен занимался домом и всеми, кто в нем работал, хотя Агриппа и велел мне договариваться обо всем только с ним. Джо заботился о животных и присматривал за конюшнями, а миссис Аллен и Софрония отвечали за готовку и уборку. Я как могла старалась избегать их, боясь, что они меня раскусят.

На второй день после моего назначения Агриппа, взяв на себя роль наставника, провел меня по дому и окружающей территории и перечислил обязанности, к выполнению которых я с энтузиазмом приступила. Уверена, он от души смеялся над тем, как я гладила нижнее белье генерала, сидела на полу подле его постели, пока он спал, и, прежде чем подавать еду, пробовала, не отравлена ли она. Генерал добродушно сообщил, что все это делать необязательно, и предупредил, что Гриппи любит пошутить.

Эта его склонность проявилась в полной мере спустя несколько дней, когда генерал Патерсон и полковник Костюшко уехали в лагерь в Ньюбурге, взяв лишь небольшой отряд, в который не включили ни меня, ни Агриппу Халла. Они должны были отсутствовать одну ночь, но Гриппи быстро организовал маскарад в одном из бараков – меня он не пригласил – и направился туда в образе полковника Костюшко, в его парадной форме, с декоративным мечом, с флагом в руках и в украшенной лентами шляпе. В костюме недоставало одной детали – высоких черных сапог, в которых уехал Костюшко.

Агриппа заставил меня поклясться, что я буду хранить молчание, и пообещал, что, «когда я себя зарекомендую», тоже смогу ходить на такие мероприятия – он называл их «вечерами». Он даже сочинил по этому поводу песенку, которую тихо напевал себе под нос, когда тайком выбрался из дома в ранние зимние сумерки, сгущавшиеся над Уэст-Пойнтом не позже пяти, так что вечера, казалось, тянулись вечно. Правда, меня они не пугали, ведь теперь я жила в Красном доме и в моем распоряжении имелась библиотека.

Я успела прочесть всего одну главу из Откровений, когда внезапно вернулись генерал и полковник Костюшко: им пришлось поменять план, когда одна из лошадей в пути охромела. Поскольку до Ньюбурга было неблизко, они решили переночевать в Уэст-Пойнте и снова тронуться в путь наутро, взяв для полковника новую лошадь.

Когда Костюшко спросил у меня, куда запропастился его адъютант, я притворилась, что не имею об этом