– Мы не хотим причинить никому вреда, – сказал Энрике, поднимая руки. – Мы просто шли по следу…

– Не лги мне, – сказал старик. – Я ждал тебя с тех пор, как ты забрал мою сестру. Тебе не рады в этом священном месте. Ты хочешь использовать нас. Ты хочешь играть в Бога, но по-настоящему достойные люди не используют свои таланты во зло.

Зофья резко вдохнула, и ее рука застыла на ожерелье.

– Вы говорите по-польски?

– Он говорит по-русски, – смутилась Ева.

Энрике потряс головой. Для него этот человек говорил на его родном тагальском языке. Привычное наречие настолько врезалось в его подсознание, что он не сразу осознал, насколько странно это звучит в таком месте. Человек замер, и статуи муз застыли на полпути. Он повернулся в сторону Зофьи, направив на нее взгляд своих остекленевших глаз.

– Девочки, – сказал мужчина срывающимся голосом. – Они и вас забрали?

Он поднял голову, и его невидящие глаза уставились куда-то поверх головы Энрике.

– Сколько девушек тебе нужно забрать, чтобы понять эту простую истину? Сколько бы крови ты ни предложил – ты все равно не сможешь увидеть. А если ты не видишь, то никогда не сможешь использовать божественный инструмент. А без него, – старик засмеялся, – божья воля в безопасности, – мужчина указал на свои выколотые глаза. – Меня ты тоже не используешь. Я об этом позаботился.

Затем он повернулся к Зофье и Еве.

– Я спасу вас, дети. Я не позволю им забрать вас.

Он щелкнул своими древними запястьями. Статуя слева от Энрике качнулась вперед, отбрасывая на них холодную тень. Энрике отпрянул назад, но статуя так и не ударила его. Вместо этого она встала позади них, широко раскинув руки, чтобы преградить обратный путь. От ужаса у Энрике внутри все похолодело.

– Произошло какое-то недоразумение… – попытался сказать он.

Старик снова взмахнул рукой. Оставшиеся статуи подняли свои каменные руки, и все трое побежали вниз по двору. Далеко впереди, за тонкими шелковыми занавесками, Энрике увидел озеро. Он мог различить разноцветные палатки и толпы людей, прогуливающихся по местному базару.

– Помогите! – крикнул он.

Но никто даже не посмотрел в их сторону, словно они были невидимыми. Энрике повертел головой, но по обеим сторонам их окружала каменная стена. В этом не было никакого смысла. Откуда появился старик?

– Это тупик, – сказал Энрике.

Он оглянулся через плечо и тут же об этом пожалел. Статуи муз двигались быстро, их каменные туники волочились по грязи.

– Это не стены, а Тескат-двери, – сказала Зофья, поднимая одну из своих подвесок. Она дотронулась до кирпича, и ее рука исчезла в стене по локоть. – Сюда!

Зофья проскочила сквозь стену, Ева и Энрике последовали за ней. Энрике собрался с духом и повернул голову, но его ожидал лишь порыв холодного воздуха. Они прошли через портал и оказались в шатре торговца коврами. Подбородок Энрике ударился о яркий шелковый ковер, лежащий на полу, и он поморщился, чувствуя на языке медный привкус теплой крови.

Сквозь прорезь в ткани шатра Энрике заметил изгиб дороги, которую он видел еще из двора. Гладь темно-зеленого озера отражалась в полированных зеркалах, выставленных на продажу. Эта дорога должна была проходить через весь базар, включая внутренний двор. Чтобы вернуться к порталу в Спящий Чертог, им нужно было всего лишь следовать по дороге.

Повернув голову, Энрике увидел торговца, который сидел среди своего товара, скрестив ноги, и удивленно смотрел на незваных гостей. Над его головой висели искусные турецкие лампы: они мягко раскачивались от каждого дуновения ветра, отбрасывая на стены шатра разноцветные блики.

– Какой… чудесный коврик? – неуверенно сказал Энрике, похлопывая шелковую поверхность.

– Ne yapiyorsun burada?! – возмутился торговец коврами.

Он вскочил на ноги, держа в руке острую палку. Энрике попятился назад, раскинув руки, чтобы загородить Еву и Зофью, и вдруг шатер начало трясти. Один из фонарей разбился вдребезги, осыпавшись на ковер мелкими осколками, и воздух наполнился запахом воска и ладана.

– Нам нужно… – начала Ева, но грохот заглушил ее слова, когда каменная рука размером с кресло пробила потолок.

Торговец пронзительно закричал, и все трое выскочили из шатра, прямо в огромную толпу людей. Возле лавок со специями выстроились пирамиды из корицы, мускатного ореха, золотистого шафрана и конопли. Коробейники трясли банками с анисом, похожим на маленькие звездочки, и длинными гирляндами блестящих красных перцев. В воздухе раздавался голос муэдзина, призывающего правоверных к молитве.

Это был момент сияющего совершенства…

Пока торговец коврами с криком не выбежал из своего шатра.

Одна из статуй прорвалась прямо сквозь шатер. Толпа запаниковала, опрокидывая на бегу груды специй и соли.

– Сюда! – крикнул Энрике. – Нам нужно бежать обратно к порталу!

– Или мы могли бы спрятаться, – предложила Ева, поморщившись и схватившись за ногу.

Слишком поздно Энрике вспомнил о ее легкой хромоте. Но вдруг голова статуи повернулась в их сторону.

– Боюсь, что нет! – сказал Энрике.

Все трое вынырнули на улицу, едва не споткнувшись о прилавок с чайными стаканами и кучку стариков, курящих свои водяные трубки. Над головой мелькали навесы палаток. Позади слышалась тяжелая поступь статуй. Энрике оглянулся: их было четверо. Они вытянули вперед обрезанные руки, а пустые устремились в никуда. Зазвенели разбитые витрины магазинов, и базар погрузился в хаос. Каменные шаги отдавались в ушах Энрике, но он не сводил глаз с дороги. Он снова и снова повторял себе, что им нужно всего лишь добраться до другой стороны.

Перед ними маячил обвалившийся фасад магазина. Зофья швырнула одну из своих подвесок в груду обломков, и на их месте вспыхнула стена шипящего пламени, которая – при удачном стечении обстоятельств – могла бы замедлить движение статуй. Дорога снова сделала поворот, и сердце Энрике екнуло от облегчения. Еще немного, и они снова окажутся во дворе…

Вдруг его внимание привлек тихий крик. Он обернулся и увидел, что Ева остановилась. Ее платье зацепилось за балку, задравшись до самого бедра. При обычных обстоятельствах Энрике сразу же отвел бы взгляд, но его внимание привлекла нога Евы. Ее кожа была покрыта толстыми, глубокими шрамами. Мышцы ее бедра выглядели какими-то странными и сморщенными.

– Не смотри на меня, – прорычала Ева. – Просто уходи! Давай!

Зофья обернулась, и ее взгляд скользнул к Еве, а потом за ее спину, туда, где над стеной огня возвышались статуи муз. Не раздумывая, Зофья побежала обратно к рыжеволосой девушке и оторвала застрявший кусок платья. Ева порывисто вздохнула.

– Мне за вами не успеть, – сказала Ева. – Я не совсем здорова уже… уже давно.