городе на таком положении? Чего ни попросит, император все ей даст.

Случай действительно был уникальный.

– Вот она какая, супруга Лин. – Хайланча, не удержавшись, показал большой палец, а затем вздохнул. – Кстати, вчера император явно не собирался принимать прошение Фухэна об отправке на войну, а сегодня вдруг передумал и одобрил поход…

Минъюй подмигнула и толкнула его в грудь.

– Ага, так ты не просто так тут со мной полдня распинаешься, хочешь кое-что выведать!

Хайланча улыбнулся – заставлять он ее не будет: захочет ответить – ответит, нет – так нет.

Ему ведь просто-напросто любопытно!

Немного поколебавшись, Минъюй сказала уклончиво:

– Моя госпожа хорошо помнит добро и зло и всегда старается отплатить за них тем же. Господин Фуча помог исполнить ее желание, так что… Понимаешь, о чем я?

Хайланча не был глупцом, он все понял.

Фухэн помог Вэй Инло добиться желаемого, и в ответ она оказала ему ту же услугу.

«Всем-то женщинам на свете он по душе… Ох, Фухэн, не знаю, везение это твое или проклятье…»

Пословица гласит: «Красавиц слушают охотнее, чем верных друзей».

Но чтобы красавица была верным другом – такая удача встречается редко. Может, она и вовсе одна такая в мире.

– Хм… А как она вообще с нами столкнулась? Дворец Яньси ведь в другой стороне, ей нечего было делать на этой дороге. – Обдумав произошедшее как следует, Хайланча все понял и вздохнул про себя: «Так встреча не была случайной. Она специально прибыла, чтобы тебя проводить, Фухэн… Эх, не щадит тебя судьба! Тебе досталась такая удача, что один раз за три жизни выпадает. Но судьба развела вас в разные стороны. А если суждено расставание, то зачем нужна была эта встреча? Что толку в клятвах, когда сама судьба против вас?»

– Ты вернулась?

Во дворце Яньси Вэй Инло занималась составлением цветочной композиции.

– Да, я здесь. – Минъюй притворила дверь, подошла и протянула цветок жасмина.

Вэй Инло взяла его, попробовала воткнуть и так и сяк, но в итоге прижала к груди и вздохнула:

– Помнится, когда госпожа императрица составляла букеты, у нее всегда получалось так красиво. А мои вечно выходят какими-то кривобокими!

Минъюй прыснула от смеха.

– Вот поэтому император и говорит, что вам недостает элегантности!

– Каллиграфию, живопись и игру на цине можно освоить и взрослой, а вот вкус и манеры нужно впитать с детства, очень уж много лет отнимает их воспитание. Я выросла в простой семье, так что мне в этом с другими не сравниться.

– Но ты все равно пытаешься?

Вэй Инло какое-то время внимательно изучала цветочный горшок перед собой и в конце концов, выбрав место, вставила жасминовую ветку.

– Сегодня мне с ними не сравниться, но посмотрим, что будет через год. Если же не хватит года, то посмотрим через десять лет. Пусть даже мне не хватает природного таланта, все в моих руках, нужно только как следует постараться. Может, я и не освою четыре благородных занятия[43] на высочайшем уровне, но я не могу выглядеть дурочкой, когда со мной говорит император!

Благородная супруга Чунь не могла, да и не хотела осваивать «простоту» соперницы, но Вэй Инло могла научиться ее элегантности. Лишь умелое сочетание высокого и низкого позволяет снискать всеобщую любовь и восхищение.

– Хозяйка, – вдруг раздался у нее за спиной голос Чуаньцзы. – Я выполнил поручение.

Вэй Инло быстро обернулась, глаза ее засияли от радости.

– Брат!

Позади нее стоял красивый евнух, рядом с улыбкой которого небо и земля теряли краски.

Юань Чуньван!

– Брат! – Вэй Инло бросилась к нему так стремительно, что чуть не потеряла туфли. – Я думала, ты не придешь…

Юань Чуньван постучал пальцем по ее лбу – так по-дружески, словно они никогда не ссорились.

– Кто же, если не я? Даже до резиденции Юаньмин уже донеслись вести о твоих злоключениях, разве мог я не прийти тебе на помощь?

Вэй Инло тоже коснулась своего межбровья, и ей стало тепло на душе. Когда Хунли охладел к ней, слуги разбежались из дворца Яньси, с ней остались только Минъюй и Чуаньцзы. Теперь же, когда она вернула себе расположение императора и стала супругой Лин, Инло больше не желала видеть этих предателей и перебежчиков, так что Хунли разрешил ей взять себе новых слуг откуда захочет. Первым делом она подумала о Юань Чуньване.

С ее нынешним положением заполучить к себе человека из резиденции Юаньмин было проще простого.

Она боялась только, что он не согласится.

В страшном волнении она решила рискнуть, и все вышло так, что лучше не придумаешь.

– Хозяйка, – Чуаньцзы бросил настороженный взгляд на нового соперника, – император прислал вам наряд для верховой езды, завтра вы вместе отправитесь на конную прогулку!

– Конную прогулку? – тут же переключила внимание Вэй Инло.

– Да, его величество желает, чтобы вы сопровождали его на осенней охоте, но сначала вам нужно научиться держаться на лошади!

– Держаться на лошади… – Инло попробовала слова на вкус, а потом с улыбкой распорядилась: – Чуаньцзы, распространи новости, что император завтра хочет самолично обучать меня верховой езде!

Чуаньцзы обомлел, а Минъюй поспешила вмешаться:

– Дурное это дело. Наложницы уже и так вас ненавидят, хотя вы только принимаете милости императора во дворце. Разве новые вести не подольют масла в огонь?

Вэй Инло хмыкнула:

– Мне нравится выводить их из себя и смотреть, как они лопаются от злости… Ступай, сделай, как я сказала!

Глава 144. Падение с лошади

На бескрайнем зеленом поле для верховой езды конские копыта переступали через белые цветы в траве: Вэй Инло и император Хунли ехали друг за другом верхом, одетые в костюмы для охоты – куда менее роскошные, чем обычные дворцовые облачения, зато они придавали им весьма бравый вид.

Инло сказала с обидой:

– Это плохая лошадь, она совсем меня не слушается! Налево, ну же!

Лошадь фыркнула и двинулась вправо.

Хунли сдержал смех и натянул поводья, сбавляя шаг и осаживая своего коня.

– Это мой любимый ферганский скакун, к которому никто даже прикасаться не смеет, а ты привередничаешь? Просто признай, что все дело в твоей неуклюжести.

– Ай! Ай! – закричала Вэй Инло.

– Держи поводья! Держи поводья! – До чего эта женщина тупоголова: как он ее ни учит, ничего не выходит. Вдруг его пояс, как две лозы, цепляющиеся за дерево, обвили нежные руки.

– Я падаю!

Сердце императора в тот же миг