class="p1">— Алик, ну мы же вроде бы договорились, что не будем об этом? — с укоризной сказала Марта.

— Извини, — вздохнул я, — только вот я даже не представляю, кто там особо радоваться моему возвращению будет? Хранитель? Алиса? Нина…? кстати, как там Нина, не очнулась?

— Нет, — печально сказала Марта, — а радоваться твоему возвращению будут все жители убежища, а это несколько десятков человек, на минуточку. Ты для них стал уже легендой! Все только про тебя и говорят. Мол, защитник и спаситель, который появился в нужный момент. Ты мог не знать сам, насколько ты для них важен. Но они-то знали! И до сих пор знают! Да, ещё Петя будет очень рад!

— Да мы с ним и не знакомы-то толком, — скептически сказал я, — ему-то чего радоваться?

— Так я же тебе говорю, он винит себя в твоей смерти. А учитывая, что ты тут такой герой, так у него на этом фоне вообще депрессия. А если ты жив, значит, он тебя не убивал и всё хорошо! — сказала Марта.

— Вот так мифы и создаются, — вздохнул я, — меня не было всего четыре дня, а вон, сколько нагородить успели. На самом деле ведь всё проще. Проще и банальнее, чем звучит в твоих рассказах.

— А может быть, не проще. Это просто разная точка зрения, разный ракурс, разный взгляд на события. И люди, которые совершают героический поступок, очень часто сами себя героями не считают, — сказала Марта.

— Так, мы уже совсем куда-то далеко забрались. Попахивает культом личности. Притом моей личности, — сказал я.

— Попахивает от тебя рыбой, почему-то, — сказала Марта, — а насчёт личности тут всё в порядке.

— Рыбой? — попытался неудачно удивиться я, и Марта сразу поняла, что я хочу что-то скрыть.

— Расскажешь, как спасся? — сразу в лоб спросила она.

— Нет, — не стал юлить я, а решил сразу расставить точки над ё, — у тебя свои секреты, а у меня свои.

— Ладно! — тут же сдалась Марта, посчитав, что это укрепит её право не отвечать на мои вопросы, раз я тоже что-то скрываю.

— Ладно, давай потихоньку выбираться отсюда, — сказал я, — надеюсь, что ты сдержишь свою угрозу.

— Какую угрозу? — опешила Марта.

— Уложить меня в кровать и не разрешать вставать… ну, может быть, только в туалет. А так, ни под каким предлогом! — серьёзно сказал я.

— А-а-а-а-а-а, эту угрозу! — обрадовалась Марта, — эту запросто! Эту обещаю сдержать!

— Вот и ладненько, — сказал я и начал аккуратно пытаться встать.

Тело слушалось, но относительно. Вот вроде бы делаешь движение, а потом какая-нибудь мышца раз, и перестаёт работать, и начинаешь резко заваливаться. Один бы я сейчас никуда не пошёл, ещё бы полежал здесь. Но Марте так не терпелось вернуться, что я не стал возражать и решил, что с её помощью всё-таки смогу добраться. Благо, что идти было не так далеко. Главное — спуститься вниз по лестнице, а там уже совсем просто будет. Как-нибудь доковыляем.

Я обнял Марту, частично повиснув на ней, и, с трудом переставляя ноги, двинулся по коридору. Спотыкаться нам сейчас было совсем ни к чему, поэтому я создал небольшой светоч, чтобы не идти в полной темноте.

— Кстати, хорошо выглядишь! — сказал я ей.

— Правда? — оживилась она, — а в чём это выражается? Я вроде бы также одета!

— В глазах, — сказал я, — в глазах у тебя есть неподдельный интерес к жизни. Та дикая кошка, которая прыгнула на меня при первой встрече, исчезла полностью. От неё не осталось вообще ничего. Ты сейчас очень интересная женщина, со своими планами, заботами и интересами. В общем, нормальный человек.

— Спасибо! — щёки Марты даже зарумянились, — со стороны это может комплиментом и не звучать, но я-то понимаю, что ты хочешь мне сказать, и это лучший комплимент в моей жизни!

— Только вот, это не комплимент, а констатация факта, — сказал я.

Когда мы выбрались на улицу, там уже почти всё стихло. Только где-то совсем далеко иногда раздавался какой-то шум. Обойдя дом в темноте, мы вскоре вышли на площадь с убежищем. Перед ним был яркий свет и много народа. Проигравшие так себя не ведут, сразу было видно, что настроение у людей приподнятое и победное.

Я по-прежнему опирался на Марту, и мы заковыляли с ней через площадь.

— Ух, они сейчас обалдеют, ух, обалдеют! — не переставала повторять Марта.

— Не испытывай завышенных ожиданий, тогда не придётся разочаровываться, — философски заметил я, переставляя ноги, с каждым шагом всё лучше и лучше. Но вдруг я остановился.

— Что случилось? — обеспокоилась Марта.

— Резко захотелось к воде, — сказал я, сам удивляясь нахлынувшим эмоциям.

— Хорошо, что не к земле! — философски заметила Марта, и мы пошли дальше.

20. Купец

Перед баррикадами, перекрывающими вход в убежище, стояла большая группа людей, которые оживлённо о чём-то разговаривали. Время от времени к ним прибегал кто-то ещё, что-то говорил и убегал. Видимо, гонцы от боевых групп приносили донесения. Выглядело всё именно так.

Купца я узнал сразу, хотя до этого ни разу не видел. Правда, он был скорее похож не на купца, а на стрельца. Когда мы приблизились, оказалось, что этот образ был во многом следствием игры света и тени. Летающие в воздухе светочи свет давали контрастный и неровный. Поэтому многое выглядело не совсем так, как на самом деле должно было.

На купце был длинный красный плащ, высокие сапоги, с заправленными в них штанами. Рубаха светлого оттенка. Но вещи были современные, никак не исторические.

Хотя то, что это и есть купец, оказалось правдой. Тут я не ошибся. Ну и красный плащ это, конечно, очень ярко и смело. Не каждый день увидишь одетого так человека.

Я уверен, что нас видели пока мы шли, но не обращали внимания на наше приближение. Как оказалось впоследствии, меня эти люди не знали, а Марту не узнали, потому что я на ней висел и частично закрывал её от них.

Первым на нас обратил внимание сам купец. Он взглянул мельком, как не раз до этого, но в этот раз его взгляд через секунду вернулся к нам и он начал