— Скучал по мне? — некоторое время спустя спросила Марта.

Я попробовал пошевелить губами, но это по-прежнему получалось очень плохо, поэтому я не стал утруждаться и только промычал что-то нечленораздельное.

— Я тоже скучала! — сказала Марта, по-своему расценив моё мычание.

Мы лежали ещё некоторое время, а с улицы доносились звуки боя. Сражение шло нешуточное. Было множество взрывов, криков, стонов, всего того, что обычно сопровождает массовую бойню. Очень хотелось узнать, что же именно там происходит, но я решил дождаться восстановления речевых функций.

Постепенно звуки боя удалялись от нас. Прошло минут десять, и я понял, что, наверное, могу говорить. Руки и ноги уже тоже кое-как двигались, но идти я пока что был неспособен.

— Что ты сделала с тем, кто меня нёс? — спросил я в первую очередь. Получилось всё равно не очень членораздельно, но вполне понятно.

— О! Очухался! — обрадовалась Марта, — то же, что я всегда делаю в таких случаях. Приложила камушком по головушке. Булыжник — оружие пролетариата! А я, самый что ни на есть, пролетариат.

— Нам бы его связать и забрать с собой, если он до сих пор там лежит, — сказал я, — он из верхушки этой банды, может многое рассказать.

— Ты всё о делах! — осуждающе сказала Марта, — только чуть оклемался, уже про войну думаешь. Подумай о себе, лучше! Всё будет хорошо!

— Всё будет хорошо, только в одном случае: если мы всё сделаем хорошо. А если мы не сделаем, то не будет. Закон жизни. Можешь быстро глянуть там он или нет? Только если он пришёл в себя, сама не лезь. Просто посмотри.

— Хорошо, — без особого энтузиазма сказала Марта. Её не было буквально несколько секунд, — нет его там. Либо сам оклемался, либо унесли его друзья, если они тут были. В общем, пусто там!

— Жаль! — вздохнул я, с трудом садясь и приваливаясь к стене.

— Да ничего не жаль, — махнула рукой Марта.

— Ты просто не знаешь, что происходит, — сказал я, — это был очень ценный пленник.

— Это ты не знаешь, что происходит, — с лёгкой гордостью посвящённой сказала Марта, — а я так очень даже хорошо знаю. И знаю, что ты здесь делал, пока меня не было, и как дрался с Водяным на старом корабле, и как там потом всё бабахнуло. Только вот ни я, ни остальные не знали, что ты выжил. Вот это правда. Это сюрприз, так сюрприз! И сейчас тоже никто не знает! Я же рванула с места, никому ничего не сказав, таким сильным был твой зов! Да и я в тот момент тоже ничего понять не смогла. Меня просто понесло, как будто мощный магнит включился!

— Теперь ты в моей власти! — вытянул я растопыренные пальцы в её сторону, и сделал вид, что беру её в кулак.

— В твоей, пожалуйста, я не против! — сказала Марта, — ты лучший хозяин на свете!

— Но ещё лучше совсем без хозяина, да? — подмигнул я ей.

— Над этим ещё предстоит поработать, — грустно улыбнулась Марта.

— Так многое хочется спросить и рассказать, но совершенно нет на это сил, — вздохнул я.

— Хочешь знать, как в убежище восприняли твою гибель? — спросила Марта.

— Как? — заинтересовался я, — и с чего вообще взяли, что я погиб?

— Пришёл парень, Петя зовут, — сказала Марта.

— Петя в убежище? — удивился я, — странно! Я думал, что он сделает ноги из этого района.

— А ты знаешь, кто взрыв устроил? — спросила Марта.

— Догадываюсь, что он. Видел, как он следил за мной, когда я полез в их логово. И потом видел стреляющего ракетой человека. Сразу подумал, что это он, хотя разглядеть там было нереально. Просто некому больше. Да и непонятно было, откуда у него эта штука! — сказал я.

— Петя очень расстроенный был… да почему был. Он и сейчас до сих пор думает, что убил тебя. Хотел помочь, но там внутри что-то сильно взорвалось после попадания и вообще всё разнесло. И ты и Водяной были почти в эпицентре, поэтому логично, что вас посчитали погибшими, — сказала Марта.

— Водяной жив, — сказал я, — по крайней мере, полчаса назад был жив. В плохом состоянии, но живой пока что.

— Да ладно! — вытаращила на меня глаза Марта, — а мы-то думаем, кто всем этим руководит, если он погиб…

— Он у них не главный, — сказал я, — важный, но не главный. Скорее, правая рука главного.

— Алик, как у тебя это получается? Как ты всё время оказываешься в самом пекле и всегда знаешь больше всех? — удивлённо сказала Марта.

— Я оказываюсь постоянно в пекле, потому что постоянно в это самое пекло лезу. Должен сказать, что это очень вредно для здоровья, — сказал я.

— А знаешь, кто расстроился от твоей гибели больше всего? — с лукавым огоньком в глазах спросила Марта.

— По твоему виду я чувствую какой-то подвох в вопросе, но не понимаю, в чём он заключается. Ты расстроилась больше всех? — спросил я.

— Ха! Нет! — радостно сказала Марта, но тут же смутилась, — то есть, я, конечно, тоже очень расстроилась, но больше всех опечалилась Алиса! Ты не поверишь! У неё как будто интерес к жизни пропал. Она лежит на кровати и не встаёт, только иногда просит яблочко принести унылым голосом. И даже сейчас она в этой бойне, я уверена, не участвовала. Апатия жуткая!

— Конечно! Лишиться своей батарейки! — ухмыльнулся я.

— Ой, не в этом дело, — покачала головой Марта, — ой, не в этом!

— Это всё ладно, — решил я сменить тему, — но я всё равно не понимаю, что происходит. Где ты была, что делала, и кто там теперь воюет за убежище?

— О, это очень длинная история, — сказала Марта, — я ушла с купцом и его караваном.

— Ушла? И ведь даже не попрощалась, — поддел её я.

— Потому что мы не ушли, а только сделали вид. В общем, в двух словах не расскажешь. Но купец, оказывается, это не просто купец. Но это он лучше тебе сам