В изумлении повернувшись к нему, Кая переспросила:

— Что?

— Что? — смотрели на неё самые честные глаза в мире. — Я расшифровал все эти ваши невнятные «я… эээ… мне кажется… эээ», — довольно похоже передразнил он, — как просьбу включить режим обольстителя, разве нет?

Кая рассмеялась и уткнулась лицом ему в грудь.

— Не угадал? — с деланной тревогой поинтересовался он.

— Угадали, — со вздохом призналась она.

— Ну так и не жалуйтесь тогда, — пожал он плечами, переключившись на то, чтобы мягко массировать ей затылок.

Она томно вздохнула.

— Как же это мне так повезло выйти замуж именно за вас? — пробормотала она.

— В самом деле, — рассмеялся он. — где-то между суровым ниийским королём, который хочет отнять у вас страну, придурошным драчливым братцем, ловцом за приведениями и горячим южным бабником я, пожалуй, смотрюсь весьма выгодно.

— Там был ещё таинственный маг! — оторвалась от его груди Кая, поиграв бровями.

— В самом деле! — фыркнул он. — Проезжий фигляр, с которым мы даже не знаем, как связаться!

— Генерал? — с азартом начала перебирать Кая.

— Помилуйте, — веселился Канлар, — он же старик!

— Господин Фурлио? — припомнила она финансиста.

Канлар картинно пораскачивал головой, что-то прикидывая:

— Ладно, купец мужик толковый. Согласен считать его стоящим соперником.

— Хорошо, — с деланно серьёзным выражением лица кивнула Кая. — Я учту ваше мнение, если мне не повезёт стать вдовой!

— С этой стороны я на дело не посмотрел, — с философским видом признал Канлар.

Несколько минут они уютно помолчали. Пальцы Канлара аккуратно и неизбежно спускались с её затылка на шею и плечи.

— А вы… — вдруг, решившись, единым духом выдала королева: — А вы могли бы меня полюбить?

Канлар возвёл глаза к потолку:

— Вы невозможная женщина, — посетовал он. — Я вас уже шесть дней как люблю!

— Что? — в изумлении уставилась она на него, приоткрыв рот.

Он ответил долгим грустным взглядом и обиженно произнёс:

— А вы даже не заметили!

— Но как я должна была заметить?.. — растерялась она.

Не то чтобы у неё был хоть какой-то опыт подобного рода.

Тут изумление немного схлынуло, и до неё дошёл смысл сказанного. Невыносимо покраснев, она снова уткнулась ему грудь, пробормотав:

— Но как же это так?..

Со вздохом он поцеловал её затылок и принялся паясничать, пытаясь тем помочь ей справится со смущением:

— И сам не знаю! — сетовал он с некоторым даже благородным огорчением в голосе. — Ума не приложу, как меня вообще могло угораздить влюбиться в женщину, которая щеголяет передо мной в обольстительных платьях, преодолевая смущение, целует меня, чтобы спасти от комаров, строит мне глазки прямо на государственном совете и… о, да, и которая, кажется, нашла своим рукам хорошенькое применение! — с удивлением воскликнул он.

Только тут Кая обратила внимание, что, для удобства позы, давненько держится обеими руками за его ремень. Ещё и пальцы грела о его… хм, живот.

Под довольный смех мужа она отскочила, как ошпаренная.

Лицо её полыхало не хуже пламенных углей в камине.

— Мы же женаты, — с лёгким укором посетовал он на её смятение.

Она спрятала ладони под мышки и обиженно надулась:

— Учитывая всё, что вы сейчас мне наговорили, готова поспорить, в следующий раз вы ввернёте туда оборот «которая бесцеремонно запускает свои руки в мои штаны».

Он рассмеялся, воскликнул:

— Спорьте-спорьте, и вы выиграете, — и поцеловал её прежде, чем она успела возразить, что оборот про спор вырвался у неё непреднамеренно.

— Вы очаровательны, — заверил он её, отцеловав.

Она посмотрела на него смущённо и, краснея, переспросила:

— А вы… вы же не пошутили? — и в ответ на его удивлённо поднятые брови совсем уж тихо разъяснила: — Что вы меня любите?

Он наклонил голову набок, разглядывая её с самым серьёзным выражением лица, и уточнил:

— А что вызывает ваши сомнения?

Неопределённо поведя плечом, она столь же неопределённо сказала:

— Ну… — но быстро добавила: — Я даже не рассчитывала на то, что мой муж будет меня любить, — призналась она.

Канлар осторожно провёл пальцем по её скуле и уверенно заявил:

— Дорогая, поверьте, вы не из тех женщин, которые могли бы быть замужем за мужчиной, который их не любит.

И это было той правдой, которую Кая, всю жизнь готовя себя к договорному браку, о себе не знала.

Но, видимо, эту правду о ней прекрасно знал её отец, и именно поэтому он так долго перебирал женихов — и всё никак не мог ни на ком остановиться.

«Уж шесть дней как любит!» — с фырканьем повторяла про себя королева, гуляя по саду. Попутно она неосознанным движением срывала то цветок, то лист, теребила, рвала, бросала и срывала новый.

Все её мысли были упорно заняты вчерашним разговором с мужем, и на что-то ещё мыслей не оставалось.

«Да как же это вот так — любит?» — с большим недоумением спрашивала она саму себя и не находила ответа, хотя память услужливо подбрасывала ей вчерашние слова.

Кая в жизни бы никогда и никому не призналась бы — в особенности себе — что ей всегда хотелось быть любимой. Ещё в детстве она уяснила, что для принцессы мечтать о любви — непозволительная роскошь, и бескомпромиссно отрезала все свои мысли по этому поводу, не давая им превращаться в мечты.

Но ведь для того, чтобы мечтать, совсем не обязательно думать свои мечты словами, правда?

Сама того не осознавая, Кая мучительно мечтала о любви всем своим сердцем — но, поскольку она давно научилась мастерски не слышать голоса своего сердца и вообще игнорировать факт его наличия, ей казалось, что никаких потребностей такого рода у неё нет.

Однако стоило в её жизни появиться мужчине — мужчине, с его тёплыми руками, нежным голосом, проникновенным взглядом, — и годами возводимые ледяные стены таяли как под жарким солнцем.

Говорят, что женщина сперва влюбляется не в самого мужчину, а в то, как этот мужчина к ней относится. Если принять это утверждение за правду, то Кая была влюблена, потому что то, как к ней относился Канлар, потрясало её до глубины души — хотя, наверно, более искушённая девушка не испытывала на его счёт таких восторгов. Возможно, Канлар был прав, и на фоне других кандидатов он действительно выделялся самым выгодным образом. Возможно, потому что он был единственным, кто способен был не только увидеть, какой Кая является вне своего королевского амплуа, но и искренне восхититься увиденным.