Гнев смешивается со смущением, заставляя меня убежать.

Когда я толкаю дверь, мне кажется, что я слышу свое имя сквозь пульсирующий бас, сотрясающий стены. Я быстро пробираюсь через танцпол обратно в главный игровой зал.

Меня хватают за руку в дверном проеме, словно железными кандалами.

– Куда это ты собралась? – спрашивает красивая женщина с легким весскоским акцентом.

Я смотрю на нее, и из меня будто выбили дух. Потому что она самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видела. На десять сантиметров выше меня, с блестящими темно-коричневыми волосами, глазами цвета оникса и, как у идеальной куклы, бледной безупречной кожей.

– Хм?

Хороший ответ, Лив.

– Дай я угадаю: ты вышла наружу и увидела Люсиль с Николасом. Вроде целуются, а вроде и нет, так?

– Как вы об этом узнали?

Она фыркает и делает это очаровательно.

– Потому что Люси не самая оригинальная сучка. – Она щелкает меня по носу. – Но ты не можешь сбежать. Точно нет. Не доставляй ей такой радости.

Она берет два новых бокала шампанского с подноса, вручает один мне и чокается.

– Выпей и улыбнись. За тобой наблюдают.

Я оглядываю комнату.

– Кто наблюдает?

– Все, конечно. Ты новенькая, красивая и… бедная. К тому же в твоих руках находится то, что каждая присутствующая здесь женщина, за исключением меня и Эсмеральды, хочет – королевские фамильные драгоценности. – Она склоняет голову набок. – Ты действительно официантка?

Почему все продолжают меня об этом спрашивать? Я отпиваю шампанское (в действительности же, я выпиваю весь чертов бокал – я это заслужила).

– Эм… да.

– Вот идиот! Я не могу поверить, что он привел тебя сюда. – Она качает головой, жалея меня. – В мире полно задниц, дорогуша, и одни воняют сильнее других. Помни об этом, и никто не причинит тебе боль.

Я смотрю на нее, как на что-то невиданное.

– Кто ты?

Ее улыбка делает ее еще красивее.

– Я леди Францис Элоис Алкотт Барристер… но ты можешь просто звать меня Франни.

Франни.

– Франни! Франни, жена Саймона – девушка из ванны с пузырьками!

Франни надувает губы.

– Он поставил звонок на громкую связь в полном доме? У меня состоится жесткий разговор с мужем.

– Жесткий разговор о чем, голубка? – спрашивает Саймон, подходя к ней, его ладонь скользит на ее талию.

– Помяни дьявола, – улыбается ему Франни.

Саймон пальцами изображает рога на своих рыжих волосах. Потом улыбается мне, сверкая голубыми глазами.

– Оливия, как приятно видеть вас снова.

Есть в нем какое-то тепло, настоящее добродушие, которое заставляет меня почувствовать… утешение. И ведь он для этого даже не старается! Саймон Барристер относится к тому типу парней, который остановится, чтобы помочь кому-нибудь со спущенной шиной в непогоду, поможет старушке отнести продукты или попытается рассмешить плачущего ребенка.

– Привет, Саймон, я тоже рада вас видеть.

– Как вы, моя дорогая?

– Что за вопрос, Саймон! – перебивает Франни. – Посмотри на бедную девушку. Ее обидели. Люсиль опять со своими грязными играми!

Саймон кривится.

– Вы должны игнорировать Люси, Оливия, она та еще подлая девица.

– Она сука, – добавляет Франни. – Мой любимый слишком добр, чтобы так сказать. – Она похлопывает меня по руке. – Но не я.

Нервное, болезненное чувство снова начинает расти.

– Я думаю, мне нужно выйти на воздух.

– Блестящая идея, – говорит Франни, берет меня за руку и ведет в сторону большой французской двери. – Давай выйдем покурить на веранду. Начала совсем недавно в попытке скинуть килограммы, которые набрала во время медового месяца.

Подозреваю, что Франни немного сумасшедшая. Забавная сумасшедшая, а не пугающая. Снаружи она курит, пока Саймон разговаривает о бизнесе с каким-то мужчиной. Затем она быстро тушит сигарету о железные перила, ее взгляд направлен на открытые двери, ведущие в бальный зал.

– Он нашел тебя.

– Николас?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в зал, но она мне этого не дает.

– Да, он идет сюда. – Она хлопает в ладоши. – Сейчас ты должна вежливо улыбаться и притвориться, будто ничего и не было.

– Почему я должна так делать? – спрашиваю я.

– Он не будет знать, как себя вести. Это сведет его с ума. Женское оружие массового поражения – безразличие и молчание.

Кажется, это стоит записать.

– Идет! Приготовься. – Она в качестве поддержки похлопывает меня по пояснице. – Подбородок вверх, сиськи вперед.

И словно сами по себе, мой подбородок приподнимается, а плечи выпрямляются, выдвигая груди вперед. И верите или нет, это действительно заставляет меня почувствовать себя сильнее. Более могущественной.

– Оливия.

До тех пор, пока он не произносит мое имя. Я закрываю глаза от этого звука. То, как он произносит мое имя… Никогда не наступит день, когда мне перестанет нравиться, как мое имя слетает с его губ.

Собравшись с духом, я поворачиваюсь к Николасу, но не смотрю ему в глаза, вместо этого смотрю поверх его правого плеча на яркую, сверкающую огнями люстру.

Я чувствую его взгляд на своем лице, словно он пытается меня прочесть.

У меня нет даже шанса притвориться, что все замечательно. Потому что без каких-либо слов Николас берет меня за руку и тянет к лестнице в сад.

– Пошли.

Он ведет меня по извилистой, плохо освещенной дорожке к белой беседке с эстакадой. Садовые фонари отбрасывают мягкое свечение, но под крышей беседки темно, уединенно. Я придерживаю подол платья, когда поднимаюсь по ступенькам.

– Почему тебе не нравится Франни?

Николас рассказывал мне в Нью-Йорке, что они плохо ладят, что он не может ее терпеть. Но он удивлен моим вопросом.

– Ах… с того момента, как Саймон встретил ее, он был очарован ею, но она давала ему отворот-поворот снова и снова. В ночь, когда он рассказал ей о своей любви, она сказала, что никогда с ним не будет… А когда я пришел домой, то нашел ее в своей кровати. Голой.

Ревность, горячая и едкая, кусает меня. И шокирует.

– Ты спал с ней?

– Конечно, нет, – низко и резко отвечает он. – Я никогда бы не поступил так с Саймоном. Я рассказал ему об этом, но ему было все равно. Он сказал, что они «работают над своими проблемами». Вскоре после этого они стали встречаться, а несколько месяцев назад поженились. Я перестал пытаться это понять.