– Я мог бы принести торт и пирожные, – добавил он. – Ваш сынишка ведь любит сладости?

– Нет, – сказала Анна. – Спасибо, но нам ничего не нужно. Всего доброго.

Она повернулась, держа в руках тяжелые сумки, ступила на мостик и направилась на ту сторону оврага.

Если бы Илья видел ее лицо в этот момент, он бы удивился переменам, которые с ним произошли. От прежнего холодноватого выражения не осталось и следа. Анна улыбалась. Она подумала, что давно не видела таких славных и хороших лиц, как у этого парня. В самом деле, было бы хорошо пригласить его в гости. Напоить чаем, испечь пирог к его приходу.

Анна представила, как они сидят за столом, пьют чай и болтают – о кино, о жизни, о чем угодно. И эта сцена вдруг показалась ей такой уютной, такой домашней, такой желанной, что она устыдилась своих мыслей.

Тем временем Илья смотрел Анне вслед, пока она не скрылась за деревьями. Потом еще немного постоял, о чем-то размышляя, вздохнул, повернулся и зашагал обратно в поселок, негромко напевая себе под нос.

В поселке он буквально на минуту заскочил к Максиму, подхватил с пола заранее собранный саквояж и тут же вышел и быстро зашагал на остановку, поглядывая на часы.

К прибытию автобуса он успел, что называется, минута в минуту. Салон старенького «пазика» был почти пуст: несколько женщин в платках, старик-инвалид да еще два странных человека. Один высокий, худощавый, с холодным, чуть надменным лицом. («Подошел бы на роль злодея для моего фильма», – подумал о нем Илья.) Второй, его товарищ, – коренастый, широкоскулый, с мощной воловьей шеей. Одеты оба были вроде бы одинаково – в джинсы и куртки похожего покроя. Но то, что на высоком смотрелось элегантно, на коренастом сидело, как на корове седло.

Странная пара как раз выходила из автобуса, причем звероподобный коренастый тип увесисто наступил Илье на ногу, даже не извинившись.

Илья с любопытством посмотрел на эту пару. Будучи режиссером и сценаристом, он любил изучать интересные человеческие типы и обладал отличной интуицией. От этих двоих – и длинного, и коренастого – исходило явное ощущение опасности.

Впрочем, думать о плохом сейчас не хотелось. Илья отвел взгляд от незнакомцев и вспомнил Анну. На губах у него заиграла улыбка. Автобус тронулся с места.

3

Максим сел на кровати и удивленно уставился на Илью.

– Ты? – хрипло произнес он, хлопая глазами. – Ты что, не уехал?

– Нет, как видишь, – ответил Илья.

Максим зевнул и уточнил:

– Опоздал на автобус? Или автобус не пришел?

– Не опоздал, – Илья улыбнулся. – И автобус пришел вовремя. Просто я решил задержаться еще на пару дней.

Максим наморщил лоб, потом помотал головой.

– Ничего не понимаю. То ты спешишь, то решаешь задержаться. Что-то произошло, пока я спал?

– Угу. Появились новые обстоятельства.

– Какие?

– Ты знаешь… – Илья с рассеянной улыбкой пожал плечами. – Кажется, я влюбился.

Максим с полминуты изумленно таращился на друга.

– Так… И кто она?

Взгляд Ильи за стеклами очков стал мечтательным.

– Она необыкновенная, – сказал он. – Таких девушек надо снимать в кино. Честно тебе говорю!

Максим поморщился от головной боли.

– Подай воды, – попросил он.

Илья взял со стола початую бутылку минералки и протянул другу. Тот открыл бутылку, сделал несколько больших глотков и снова посмотрел на Илью, который по-прежнему улыбался, поблескивая очками.

– У тебя глупое лицо, – заметил Максим. – Видать, ты и правда себе что-то нафантазировал. И как зовут твою деревенскую принцессу?

– У нее прекрасное имя, – заверил Илья. И добавил мягким голосом: – Анна.

Максим оцепенел.

– Она… блондинка? – негромко уточнил он.

– О да! Вылитая Катрин Денев из «Шербурских зонтиков»!

Максим помолчал, о чем-то раздумывая, потом спросил угрюмым, недовольным голосом:

– А как же твой график? Как же сроки?

– К черту график, – отрезал Илья. – Знаешь, я ведь всю жизнь искал девушку, которую мог бы полюбить. И, кажется, теперь ее нашел. Кроме шуток!

– Брось, – с сухой улыбкой сказал Максим. – Не накручивай себя. Она простая деревенская девка. Провинциальная разведенка с дитем на руках.

Илья внимательно посмотрел на друга.

– Ты что, ее знаешь?

Максим дернул щекой:

– Знаю. А ты, мой друг, балбес. Рисковать денежным проектом из-за провинциальной девушки… Это по меньшей мере глупо.

– Я тридцать два года живу правильной жизнью, – возразил Илья. – Избегаю глупых поступков, не сорю деньгами и не подвергаю понапрасну свою жизнь опасности. Может быть, пришло время совершить какую-нибудь глупость? Как ты считаешь?

Максим вздохнул.

– Я считаю, что ты балбес, – сказал он. – Но если ты решил свалять дурака – валяй. В конце концов, это твоя жизнь. Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.

* * *

Двое приезжих вошли в кафе «Радуга», огляделись и направились к барной стойке.

Бармен посмотрел на них с любопытством. Один был невысокий, коренастый, с мощной шеей и несколько бульдожьим лицом. Лоб под щеткой светлых волос низкий, сложенный гармошкой. Второй – высокий и стройный брюнет. Обоим лет по тридцать пять, оба одеты в куртки, у коренастого – покороче, у стройного – подлиннее.

Кивнув бармену, они оглядели кафе.

– Что у вас тут есть попить? – спросил высокий.

– Попить или выпить? – уточнил бармен.

– Слышь, халдей, – грубо одернул его коренастый, – ты давай не умничай.

Бармен согнал с губ улыбку.

– Пиво, коньяк, водка? – вежливо осведомился он.

– Давай пиво, – сказал коренастый. – Только смотри, чтоб было холодным.

Бармен быстро набрал две кружки холодного пива и поставил на стойку. Посмотрел, как они пьют, и вежливо поинтересовался:

– Приезжие?

Высокий посмотрел на него спокойным холодноватым взглядом:

– Да. Туристы.

– Как называется это место? – спросил коренастый.

– Поселок Лучи.

– Красные Лучи? Или какие-нибудь Лучи Коммунизма? – уточнил коренастый.

– Нет. Просто Лучи.

Длинный кивнул и отхлебнул пива.

– Сюда мало кто приезжает, – продолжил разговор бармен. – Мы находимся далеко от трассы. Достопримечательностей мало.

– Чем же вы здесь живете? – поинтересовался высокий.