– Парни из «Ронди Кар» никому не были нужны. Я никогда их родных не видела. Только у Гнома была мать, которая переживала, куда делся сын. Я неделю мучилась: как лучше поступить? Найти Надежду Марковну? Объяснить ей, что сын давно покойник? Наверное, ей станет легче. Ведь это ужасно – не знать, что с любимым человеком случилось. Но каково будет матери от известия, что останки ее мальчика валяются в старом карьере? Женщина наверняка пристанет ко мне с расспросами, откуда я узнала про аварию, помчится на место происшествия. И не сказать Надежде Марковне о судьбе Сергея подло, и сообщить невозможно. А вдруг она в Бойск поедет, узнает, кто такой отец Дионисий?!

Лисонька откинула упавшую на лицо прядь.

– Потом я решила поступить так: все же отыщу Надежду Марковну, представлюсь, скажу, что получила анонимное письмо, в нем изложена история об аварии, во время которой погибла вся группа «Ронди Кар». Поясню, что текст набрали на компьютере, место, где машина полетела в тартарары, автор послания не указал.

– Не самая хорошая идея, – критично высказался я.

Грибанова развела руками.

– Ничего лучше в голову не пришло. А в конце концов я не стала этого делать. Струсила.

– За ошибки некоторых глупых подростков их матери платят большую цену, – не выдержал я. – Скажите, правильно ли я понял: на месте аварии спешной «уборкой» занимались матушка Ирина, Филипп Петрович Ветров и еще какая-то женщина?

– Да, – после паузы ответила актриса.

– Имя последней вы помните? – ради проформы поинтересовался я, предполагая, что услышу: «Конечно, нет».

Людмила Олеговна взяла салфетку.

– Обычно я мигом забываю, кто есть кто, фамилии, имена с отчеством вылетают из головы. Но с этими людьми, с Филиппом Петровичем и Марфой Ильиничной, особый случай. Потому что так звали моих дедушку и бабушку.

– Марфа Ильинична! – воскликнул я.

– Верно, – подтвердила актриса. И вдруг резко сменила тему: – Иван Павлович, как вы относитесь к классической музыке? Слышали о квартете преподавателя Парижской консерватории Анри Деканье?

– Не только слышал, но и пытался – увы, безуспешно – достать билет на концерт, который на днях состоится в католическом соборе, – ответил я.

Лисонька подняла бровь.

– Имею на руках две контрамарки. Не желаете стать моим спутником? Одной идти скучно.

– Почту за честь! – воскликнул я.

– Договорились, – обрадовалась Грибанова. – Ваш телефон, Ванечка, у меня есть. Надеюсь, вы не разочаруетесь, познакомившись со мной поближе.

Сев в машину, я вынул телефон, у которого на время посещения актрисы убрал звук, и начал изучать прилетевшие эсэмэски.

«Иван Павлович, выяснил, от кого поступают странные сообщения». Это от Бориса.

А вот как раз послание, отправителя которого удалось установить моему помощнику: «Ванечка, я тебя заждалась, любимый, волнуюсь о твоем здоровье, давно пора отдохнуть». Так, автор следующего письма Протасов: «С Марфой Ильиничной можно поговорить». Что?!

Я потряс головой и перечитал сообщение еще раз. «С Марфой Ильиничной можно поговорить». Коим образом начальник Бойской полиции собрался беседовать с мертвой женщиной? Евгений нанял жрецов вуду, которые превратили ее в зомби?

В полнейшем недоумении я набрал номер Протасова и задал ему ехидный вопрос:

– Марфа Ильинична ожила?

И услышал в ответ неожиданное:

– Да.

– Вы шутите? – воскликнул я.

– Какие уж тут шутки, – пробормотал Евгений, – впору рыдать. Надо будет принять серьезные меры по отношению к медицинским сотрудникам, которые на рабочем месте прикладываются к спиртному.

– Быстро рассказывайте, что случилось, – потребовал я.

И услышал замечательную историю…

Марфу Ильиничну Горкину увезли из полиции в бессознательном состоянии, в больнице ее поместили в реанимацию. А там уже находилась Мария Ильинична Горская, у которой случился инсульт. Возраст больных совпадал, но роковую роль сыграли паспортные данные: М. И. Горкина и М. И. Горская. Перца в ситуацию добавило и то, что пациенток оформляли почти одновременно. Обе женщины были без сознания, говорить не могли. А медсестра перепутала карточки. Поэтому, когда некоторое время спустя Мария Ильинична скончалась, ее отправили в морг как Марфу Ильиничну. И до сегодняшнего дня, до пяти вечера, полиция, я и дочь арестованной старушки пребывали в уверенности, что Горкина покойница. Но недавно Марфа Ильинична очнулась и пробормотала:

– Где Лена?

Елены в клинике, конечно же, не было. Зачем ей там сидеть, если мать скончалась? Дочь не выразила желания увидеть родительницу до того, как тело покойной попало к патологоанатому…

– Что весьма странно, – перебил я в этом месте рассказ Евгения.

– Да нет, – возразил полицейский. – Не всех детей отличают нежные чувства к родителям. Некоторые, наоборот, слишком сильно любят своих близких и не хотят признавать, что те мертвы. Одна женщина мне как-то сказала: «Я не пошла на похороны бабушки специально. Она для меня жива, просто как будто уехала куда-то».

– Но ведь именно Елене пришлось бы хоронить Марфу Ильиничну, больше некому, тут уж голову в песок не спрячешь, – вздохнул я.

– По какой причине младшая Горкина не направилась в морг, нам не важно, – прервал меня Протасов, – главное: она туда не пошла. Отложила прощание с покойной до дня выдачи тела. Слушайте дальше…

Зато дочка Горской маялась в коридоре. Медсестра подошла к ней и сообщила радостную весть:

– Елена, Мария Ильинична очнулась, зовет вас.

– Чудо! – ахнула женщина, а затем поправила: – Меня зовут Настя.

– Ваша мама спрашивала Лену, – пояснила девушка в халате. – Не переживайте, у пациентов иногда сознание путается.

Анастасия вошла в палату и закричала:

– Это не моя мамочка!

Тут все и выяснилось…

– Завтра вам непременно надо приехать в клинику, – сказал в завершение разговора Евгений.

Попрощавшись с Протасовым, я набрал номер Бориса и услышал от него, что странные надоевшие мне эсэмэски уходят из офиса «Маник». Данная фирма, как выяснил секретарь, занимается проблемами повышения качества жизни человека.

– Очень интересно. У них работа круглосуточная? Последнее послание вчера пришло в такое время, когда все служащие давно сидят дома у телевизоров, – пробурчал я.

– Простите, Иван Павлович, – смутился помощник, – я не смогу дать никаких уточнений. Упоминаний об этой организации нигде нет, сайтом она не обзавелась. Я позвонил по выясненному номеру, но там бесконечно занято. Завтра непременно попытаюсь разобраться с проблемой. Но сейчас, как вы справедливо заметили, все уже разбежались по домам. Кстати, Фред от нас уехал.