– Эй, Рихтер, – позвал его Клифф, – эти чертовы союзники надрали все-таки тебе задницу?

Майлз показал Клиффу средний палец и лег головой на парту.

Я посмотрела на его спину и песочного цвета волосы, и сердце у меня резко упало вниз, остановившись где-то в районе пупка. Может, я слишком уж размечталась. Может, Такер был прав. Может, эта поездка – все, что у нас было и будет. Может, он не…

Перестань думать об этом, идиотка!

Я посмотрела на мигающий флуоресцентный свет у меня над головой, затем на одноклассников, выглядевших отдохнувшими после каникул.

Волосы Селии приобрели какой-то странный цвет – смесь желтого и темно-русого, но кончики оставались зелеными. На ней был спортивный костюм Ист-Шоал, а голубые линзы испарились – ее глаза стали карими. Я не могла понять, почему ее лицо кажется каким-то странным, – а потом до меня дошло, что она не накрашена. Но и без макияжа, с прыщами на лице она была хорошенькой.

Так с какой стати она раньше дурака валяла?

Все о ней говорили, отпускали шуточки и ехидные замечания – достаточно громко, чтобы она слышала. А Селия просто сидела, сдвинув брови, и смотрела на крышку парты. Не было похоже, что она хочет убить меня. Или кого-то еще. Казалось, в ней вообще почти не осталось боевого духа.

Та часть меня, которая забыла, как она вопила о своих горящих волосах, о том, чего хочет, а получить не может, о подругах, жалела ее.

В тот день Майлз проспал все уроки. Особых усилий к учебе он не прилагал, но все же никогда не спал в школе. Учителя, должно быть, поняли, что что-то с ним не так, и не пытались будить его. За пять минут до каждого звонка он поднимался и ковылял в следующий класс. Кто-то в коридоре после пятого урока обозвал его нацистом, но он просто пошел дальше, не ответив задире.

Я не могла видеть его таким расстроенным. И когда после химии он направился в спортивный зал, я сунула учебники под мышку и взяла его за руку, сжав пальцы. Встала на цыпочки и поцеловала в уголок рта. На несколько секунд на его лице появилась настоящая улыбка.

Но когда мы дошли до зала, она исчезла, хотя Майлз по-прежнему крепко держался за мою руку. Члены клуба уселись на трибунах, а в нескольких футах от них примостилась Селия. Мы все знали, что так оно и будет, но счастья никто по этому поводу не выразил.

– Привет, босс, Алекс, – сказал Иван.

– Хотите что-то сказать нам? – спросил Ян, показывая на наши руки.

Майлз опустил глаза, словно забыл о том, что держит меня за руку, затем перевел взгляд на Ивана и Яна, их слегка ехидные улыбки и просто ответил:

– Нет.

Я покачала головой, выпустила руку Майлза и села рядом с Джеттой.

– Как вы все, должно быть, уже догадались, Хендрикс теперь служит обществу вместе с нами. – Майлз лениво махнул рукой в сторону Селии. Она стрельнула в него горящим взглядом, но тут же сникла.

– А можно что-нибудь сделать, босс? – спросила Тео. – Например, отослать ее еще куда-нибудь?

– Мне самому это не нравится, – вздохнул Майлз, – но я не волшебник. Собственные чертовы правила МакКоя определили ее сюда, и, поверьте мне, он и сам тому не рад. Остался всего один семестр – просто смиритесь с ситуацией. Иван и Ян, отдаю ее в ваше распоряжение. Следите за тем, чтобы она чем-нибудь занималась. Все остальные – по обычным местам.

Иван и Ян посмотрели на Селию с фирменным близнецовым выражением неописуемого восторга, а затем повели в кладовку за ящиками с мячами. Джетта осталась смотреть на тренировку Арта по борьбе в соседнем зале, а Тео направилась в киоск. Я хотела было последовать за ней, но Майлз взял меня за рукав и несильно потянул обратно.

– Ты со мной. – Он двинулся к судейскому столу.

Мы сели и готовили статистические данные и списки, пока не появились и не начали разминаться баскетболисты. Я все время наблюдали за Селией, как Иван заставляет ее подметать пол зала, а Ян – засовывать новые мешки в мусорные корзины.

Закончив, она села на трибуны. Спустя несколько секунд в двери влетела ее мама – светлые волосы колыхались на спине. Она встала перед Селией и начала что-то шипеть, но Селия даже не взглянула на нее.

– Что ты делаешь? Самую грязную работу?

Селия посмотрела на ноги мамаши и ничего не сказала. Та, отбрасывая на нее тень, продолжила:

– Ты могла иметь все, Селия. Если бы ты меня послушала, то пошла бы учиться в любой колледж. В любой, какой пожелала. Ты могла иметь все. Но теперь ты больше не в команде чирлидеров и вынуждена проводить время с этими правонарушителями…

– Я сожалею, – сказала Селия. – Я не привыкла иметь дело, я… э… не привыкла к тому, что кто-то…

– …и вместо того, чтобы попытаться вернуться на вершину, ты волочишься за этим мальчишкой…

– …да, это был он. Ты разволновалась. Я не хотела…

– …заверяю тебя, МакКой замолвит за тебя словечко. Он не позволит лишить мою дочь всех возможностей, какие у нее есть…

– …не надо ни о чем беспокоиться. Все хорошо…

– …Ричард снова наведет здесь порядок. Он сделает так, что ты сможешь стать моей достойной наследницей. А если этот молокосос встанет у него на пути, Ричард разделается с ним.

Майлз ткнул меня локтем в бок, переключив мое внимание на него:

– Ты дрожишь? Почему ты дрожишь?

– Просто… нервничаю. И мне жалко Селию. Ее мать ужасна, и МакКой… Я хочу кому-то все рассказать, но не знаю, станут ли меня слушать.

– Может, МакКой допустит промах, и мы получим доказательства того, что что-то идет неправильно.

Селия стояла на трибунах по другую сторону зала и смотрела на нас. Ее мать ушла. Заметив мой взгляд, она чуть ли не скатилась вниз, перешагивая сразу через две-три ступеньки.

– Ты препятствие, – сказала я Майлзу.

– Что? – Его глаза округлились.

– Ты нравишься Селии.

– Мне так говорили.

– А МакКой и ее мамаша считают, что это плохо. Они считают, ты… плохо влияешь на ее потенциал или что-то там еще. И их это ужасно достает.

Майлз задумался. Его брови сошлись в одну линию. Даже он не мог верить во все подряд, а я достаточно давно страдала паранойей, чтобы понимать, что мои слова кажутся сомнительными.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, – сказала я, – но я слышала это прямо от них и действительно боюсь, что МакКой подстроит тебе какую-нибудь подлянку. Я не буду делать ничего глупого, или странного, или… просто, пожалуйста, пообещай мне держаться от него подальше.

Он взял мою руку и приложил к своей груди.

– Я уже сказал тебе, что буду осторожен, разве нет?

– Да.

Селия смахнула слезы с глаз и поплелась к двери.