Он с удовольствием ее целовал, но инстинкт подсказывал ей,что это еще не признак любви. Иногда ему нравилось с ней общаться и всегда —смеяться и шутить.

Хоть бы к ней поскорее вернулась память! Тогда все стало быясно.

Не зная, куда девать себя от волнения, она зачем-топодобрала с ковра листок бумаги, не переставая думать о том, как вести себятеперь с графом. Гордость не позволяла Шерри проявлять повышенный интерес к егоужасному плану, о котором он ей сообщил утром. Она не может допустить, чтобы графснова обидел ее.

Она будет вести себя непринужденно, насколько это возможно,но так, чтобы он держался от нее на почтительном расстоянии.

Она больше не потеряет контроль над собой, постараетсязабыть его ласковые руки, его жадные губы… его пальцы, которые зарываются в еепышные волосы, его объятия. И… его ослепительную улыбку на загорелом лице,небрежную, завораживающую, от которой сладко замирает сердце, и морщинки вуглах темно-голубых глаз, когда эта улыбка играет на его губах…

Исполненная презрения к самой себе за то, что вопрекисобственной воле снова погрузилась в воспоминания о ласках Стивена, Шерри селаза столик и постаралась сосредоточить внимание на газете.

«Он любит Эмили Лэтроп»!

В полном расстройстве чувств Шерри зажмурилась, словно моглаизгнать образ Стивена, стоявший перед глазами. «Он безумно любит ЭмилиЛэтроп!»— эта мысль причиняла Шерри невыносимую боль, но она ничего не могласделать, как ни старалась, сколько ни ругала себя за глупость, потому что самаполюбила Стивена.

У Шеридан все еще голова шла кругом от обрушившегося на нееизвестия, когда ей сообщили, что внизу ее ждут доктор Уайткомб и ее будущаякомпаньонка.

Шерри так хотелось еще немного поразмыслить над тем, что ейдовелось узнать сегодня, к тому же ей совершенно не улыбалась перспективапостоянно находиться под бдительным оком какой-то бездушной пуританки, однаконе идти она не могла, и когда появилась в гостиной, доктор Уайткомб порхалвокруг сидевшей на софе пожилой леди с розовыми щечками и серебристымиволосами, аккуратно заправленными под белую шапочку, похожей скорее на пухлуюфарфоровую куклу, чем на солдата в юбке со зловещим лицом, как представляла себеШерри. Когда она вошла, леди дремала, уронив голову на грудь.

— Это мисс Чарити Торнтон, — шепнул доктор Уайткомб, кактолько девушка подошла к нему. — Старая дева, сестра герцога Стэнхоупа.

Представив себе, что отныне эта маленькая дремлющая старушкабудет ее опекать, Шерри про себя усмехнулась и тоже шепотом сказала:

— Очень любезно с ее стороны согласиться приехать сюда ивзять меня под свою опеку.

— Она пришла в восторг, когда мы попросили ее об этом.

— Да, — попыталась пошутить Шерри, глядя на сладко спящуюледи, — нет никаких сомнений, что она вне себя от радости.

Девушка не видела Стивена, который в это время стоял,опершись о резной столик атласного дерева, с улыбкой наблюдая за происходившим.

— Ее хотела сопровождать младшая сестра Гортензия, — тихопродолжал доктор, — но они без конца спорят, даже о том, кто из них старше, амне не хотелось нарушать ваш покой.

— Сколько же лет ее младшей сестре?

— Шестьдесят восемь.

— Понятно. — Покусывая губу, чтобы не рассмеяться, Шерришепнула:

— Как вы думаете, может, нам ее разбудить? Оставаясь насвоем месте, Стивен вмешался в разговор:

— Или разбудить, или похоронить прямо на софе. Шерри всясжалась, увидев графа, а мисс Чарити, вздрогнув, проснулась, словно кто-товыстрелил из пушки над самым ее ухом.

— Боже мой, Хью! — с укоризной воскликнула она. — Почему тыменя не разбудил? — Она взглянула на Шерри и улыбаясь протянула ей руку. — Ятак рада помочь вам, моя дорогая. Доктор Уайткомб сказал, что вы поправляетесьпосле травмы и что вам нужна компаньонка с незапятнанной репутацией, пока вынаходитесь здесь, в доме Лэнгфорда. — На ее гладком лбу появилась морщинка. —Никак не могу вспомнить, что за травма у вас была.

— Травма головы, — подсказала Шерри.

— Ах да. — И она уставилась своими ясными голубыми глазамина девушку. — Но мне кажется, вы уже выздоровели. Тут в разговор вмешалсядоктор Уайткомб:

— Рана зажила, но осложнение ещ?? не прошло. Память к миссЛанкастер пока не вернулась. У мисс Чарити вытянулось лицо.

— Бедное дитя. Вы знаете, кто он?

— Да.

— А кто я?

— Тоже знаю.

— Тогда скажите!

Шерри отвела глаза, чтобы не рассмеяться, и встретиласьвзглядом с графом, который улыбался и подмигивал ей. Однако Шерри почла залучшее не обращать на него внимания, пока не разберется в своих чувствах, ивновь повернулась к дуэнье.

— Вы мисс Чарити Торнтон, сестра герцога Стэнхоупа.

— Так я и думала! — облегченно воскликнула старая леди.

— П-пожалуй, я п-позвоню, чтобы принесли чаю! — сказалаШерри, зажав рот рукой и выбежав из комнаты. Плечи ее вздрагивали от смеха.

— Она прелестна, но заикается, так что нелегко будет найтией подходящую партию.

— Только тебе под силу эта задача, Чарити, — легонько сжавее плечо, ободряюще сказал Хью.

— Я научу ее вести себя в высшем обществе, — говорила стараядама как раз в тот момент, когда Шерри вернулась.

Окончательно проснувшись, пожилая леди уже не казалась такойнемощной и странной. Она одарила Шерри лучезарной улыбкой и похлопала ладонямипо софе, приглашая девушку сесть рядом.

— Мы будем очень хорошо проводить время, — пообещала она,когда Шерри опустилась на софу. — Станем посещать вечера, приемы, балы,магазины на Бонд-стрит, кататься в Гайд-парке и по Пэлл-Мэлл. Да, чуть незабыла, вам надо не откладывая побывать на балу в зале собраний Альмак. Выслышали об Альмаке?

— Боюсь, что нет, мэм, — ответила Шерри, не ожидавшая, чтокомпаньонка так энергично возьмется за дело.

— Вы придете в восторг, — сказала Чарити, молитвенно сложивруки. — Это «седьмое небо мира мод», попасть туда еще более почетно, чем бытьпредставленной ко двору. Балы там устраивают вечерами по средам и только дляизбранных, входной билет дает право бывать на всех светских приемах. В первыйраз вы отправитесь туда в сопровождении графа, и все женщины будут завидоватьвам, а все мужчины обратят на вас свои взоры. Альмак — самое подходящее местодля дебюта в обществе… — Она замолчала и вопросительно посмотрела на графа: