— Много будешь знать — скоро состаришься. Ты ведь ещё так молод и горяч.

— Давайте прекратим эту бессмысленную игру. Где моя спутница? Я пришёл за ней, — теперь в голосе мужчины звучали резкие ноты.

— Да, мы оба знаем, что тебе и твоей куколке есть что скрывать — эти магические маски, купленные титулы, совращение моих подданных… Не похоже, что Вильтранский король Аргольд особо дорожит жизнями своих шпионов. А за шпионаж в пользу другого государства тебе и маленькой проказнице следует понести суровое наказание.

Его неестественно синие глаза сузились, заискрившись острыми льдинками.

— Подожди, я ещё не договорила. Ты, похоже, так беспокоишься о бедняжке! Если захочешь, то сможешь избавить её от унижения. Будет совсем нетрудно, я обещаю.

Внутри Эргарда зарождалась звериная ярость, грозившая вырваться ледяным потоком, а Дерея, словно не видя этого, продолжала:

— Я же знаю, что в тебе течёт древняя кровь сумеречной расы. Я чувствую твой особый запах. В моих жилах течёт кровь гарпий, и тело жаждет дикой необузданной нечеловеческой любви. Такого, как ты, у меня ещё не было… — она соблазнительно провела пальчиком по полным губам и продолжила. — О, да, я вижу, что на тебя не подействовало зелье. Это даже и хорошо! Я хочу почувствовать силу твоей ярости! Хочу, чтобы ты был грубым и безудержным во мне, чтобы ты был моим господином в эту ночь… — королева игриво облизала губы розовым язычком. — Пока я сама не буду тебя умолять о пощаде.

— Ты ведёшь себя как последняя уличная девка, мне неинтересно твоё предложение! — Эргард в одно мгновение оказался рядом с ней и сжал её горло. — Я просто убью тебя.

Королева затряслась, её рука скользнула и бросила на пол какой-то листок. Увидев приказ с магической печатью, он слегка отпустил хватку.

— Что здесь?

— Ей будет очень больно, когда она попадёт в темницу Агмаара! Я позаботилась о том, чтобы её поимел каждый тюремщик перед смертью.

— Тварь! — в бешенстве он хлестнул её по щеке и схватил за волосы.

— О, да… Ты разжигаешь во мне настоящий огонь, и только ты сможешь погасить его! А после этого я подпишу приказ о помиловании вас обоих.

Его красивое лицо пылало неумолимой ненавистью и злобой. Бурлившая кровь требовала возмездия, но мозг, не поддавшись желанному напору, охладил его сознание.

— Ты дашь магическую клятву… — и, увидев, как меняется лицо порочной женщины, добавил. — На крови! Что как только я выполню свою часть договора — ты немедленно отпускаешь нас с почестями, отпускаешь всех, включая меня, мою спутницу и моих людей, даруя полное помилование и бумагу с магической печатью о том, что королевская власть не будет нас преследовать. И ещё… Ты отпускаешь герцога Вира Монта с нами тоже.

— Вир Монт? — королева перехватила его руку. — Герцог-заговорщик не в моей власти. Зато твоя подстилка — да.

Эргард грубо выругался.

— Заговорщик? О чём ты?

— Неважно… Тирон хочет сам разобраться с Виром Монтом. Хватит, пока не передумала, я дам клятву. Вон там, на столике — нож.

— Добавь Де Вильсора, пусть выпьет зелье снижения потенции. Навсегда. Это последнее условие.

Он бросил инкрустированный мелкими рубинами нож ей на колени.

Она резанула им по ладони, обмакнула палец и, наклонившись, начала чертить древние руны на ковре. Зачитав условия, Дерея повернулась к Эргарду, и тот молча кивнул. Тёмное облако окутало их и распалось.

Королева Дерея сладко улыбнулась.

— Всё готово, мой рыцарь, — и она распахнула пеньюар.

Медовые локоны живописно рассыпались по плечам мягкими волнами. Приподнявшись и соблазнительно вильнув бёдрами, она коснулась своей промежности и, обмакнув туда палец, очертила им свои губы.

— Ну же, следуй за мной. Мне надо ополоснуться, чтобы снова стать влажной для тебя.

Он молча толкнул её обратно на ковёр и уселся на изящную кушетку.

— Сними с меня сапоги.

Изобразив усилие на лице, Дерея потянулась к блестящим носкам сапог, пытаясь ухватиться за один. Её тонкая накидка распахнулась, обнажая полные груди с коралловыми сосками.

— Ты ни на что не годна, — его голос мог заморозить лёд.

Оттолкнув Её Величество кончиком сапога, Эргард легко снял расшитый серебром камзол и, оставшись в лазоревой рубашке, отбросил перчатки и снял пояс. Неспешно разоблачаясь, он остался в одних шоссах и повёл мощным торсом.

Небрежная грация его мускулистого тела вызвала вожделенный стон развратной женщины.

Схватив королеву за ноги, герцог бросил её под себя как мешок. Склонившись к самому её уху, он шепнул:

— Ты меня не распаляешь.

Резко сдёрнув пеньюар, он разорвал его в мгновение ока на тряпки, швырнув одну из них Дерее.

— Завяжи себе глаза, я тебя накажу… Туже, ещё туже.

Грубо схватив, он оттащил царственную особу к софе, затянул жгутом руки и привязал к деревянной перекладине. Взяв с ажурного столика, удлинённый твёрдый и шероховатый на ощупь экзотический фрукт, он провёл им между её ягодиц, вызвав громкий стон.

— Ты слишком шумишь.

Эргард подобрал очередную тряпку и затолкал её королеве в рот. Та судорожно пыталась вытолкнуть кляп языком, но он ударил её по губам.

Мужчина снова продолжил водить фруктом между её бёдер, всё шире раздвигая ноги и сжимая её грудь другой рукой, пока ковёр под королевой не увлажнился, а затем резким движением загнал экзотическое орудие в истекающее соками лоно.

Дерея дёргалась, импровизированные верёвки всё глубже впивались в белоснежную кожу.

Вытащив фрукт и повторив движение, Эргард резко ущипнул её за распухшие от вожделения наружные половые губы. Снова войдя в неё, он то насаживал королеву на всю длину фрукта, то выходил и щипал за маленький нежный бугорок.

Не давая королеве излиться, он вышел из неё в который раз, больно шлёпнув по мягкому заду. Наконец, вытащив тряпку изо рта и подождав, пока у неё пройдут горловые спазмы, он спросил:

— Тебе понравилось?

Королева закашлялась и, извиваясь всем телом, как червяк, хрипло завизжала:

— Да-а-а!

— Ты забыла добавить «мой господин».

— Мой… — далее следовало что-то нечленораздельное.

Он сжал её лицо и в мощном рывке поднял зад.

— Так ты просишь о пощаде?

— Да-а-а-а! — от крика королевы содрогнулись даже стены.

Магическое чёрное облачко окутало их и исчезло…

Загнав ей во влагалище фрукт на всю длину, он отбросил Дерею на мягкий ковёр. Не обращая внимания на её неистовые крики, герцог взял кинжал и разрезал тугой узел, связывающий царственную особу. Вытерев руки остатками пеньюара, он поднялся, собирая свою одежду.