Искала глазами Валентина, но так и не находила. Во всей этой суматохе он лишь на секунду пропал у меня из виду, а теперь его не было. Ушел сам или увели?

Впрочем, какая разница?

Он искал моего внимания лишь потому, что хотел отомстить и заполучить бизнес. А я… Я долбаная вишенка на торте.

Да, Валентин оказался не полной сволочью и передумал чуть ли не в последний момент. Только что признался в любви. При  всех. Но не было ли это сделано лишь потому, что он боялся расправы? Максу Бузину (даже мысленно так трудно назвать этого человека отцом) ничего не стоило реально прикопать его где-нибудь в ближайшей лесополосе.

А я…

Как я могла поверить тому, кто предал? Тому, за чьими красивыми поступками скрывалась жадность и жажда мести? Может ли человек кардинально измениться, отказавшись от прошлого? Существует ли любовь на самом деле, или это лишь физическое влечение и электрические импульсы в мозгу?

Вопросов так много, и все они ужасно сложны.

Василевич покашлял в кулак, привлекая мое внимание. Кажется, он что-то мне говорил, а я даже не услышала, погруженная в тяжкие раздумья

— Простите, — попросила смущенно. Помню, поклялась избавиться от дурной привычки постоянно извиняться. Но сейчас это было к месту. — Вы не могли бы повторить?

— Макс очень плох, — терпеливо, без тени недовольства или раздражения проговорил Василевич. — Вам лучше подписать документы немедленно. Столько всего еще нужно решить, бизнес не терпит отлагательств.

Только сейчас я вдруг осознала, что, кажется, являюсь наследницей огромного состояния. За малое ни Терех, ни другие не стали бы так убиваться. Некоторые — в прямом смысле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А что у Макса за бизнес? — поинтересовалась впервые. — Чем он занимается?

— У него сеть клиник европейского уровня. В том числе та, в которой мы находимся сейчас. Так что, подпишете документы, Ирина Максимовна?

Как оказалось, быть единственной наследницей многомиллионного состояния не так уж плохо. Главное, следить, чтобы голова крепко держалась на плечах. Всегда найдутся те, кто пожелает ее снести или вскружить.

Сначала планировала поступить так, как хотел отец — отдать все на благотворительность, но кто знает, не окажутся ли эти благотворители такими же, как Терех? Уж лучше самой помогать. Я основала фонд бесплатной помощи больным лейкемией и онкобольным, первые пациенты уже получили высококвалифицированную помощь совершенно бесплатно. Но при этом и бизнес не должен рухнуть. Конечно, сложно найти золотую середину, но я пытаюсь. В этом мне помогают опытные управляющие и адвокаты отца. Игорь вообще душка, о таком наставнике можно только мечтать.

Макс…

Я так и не смогла полюбить его как отца, но жалела как человека и прислушивалась как к опытному бизнесмену. Не все его методы принимала. Но многое считала разумным и действенным.

Макс и мама встретились после стольких лет разлуки, и это пошло обоим только на пользу. Максу в прямом смысле любовь прибавила несколько месяцев жизни, врачи смягчили прогнозы. Мама осталась с ним, желая провести рядом как можно больше счастливых часов.

Я же вернулась в институт, где и началась моя история.

Конечно, мама настаивала на переводе в Йель или Гарвард, но там нет таких сильных преподавателей, как у нас. Таких сексуальных, как преподаватель литературы разных эпох, тоже нет.

Кто бы знал, с каким нетерпением и волнением я ждала лекций Залесского. Но когда он вошел в аудиторию, сделала вид, что всецело увлечена занятиями и не обращаю на препода внимания. А он то краснел, то бледнел, то вдруг начинал заикаться. Чего за ним отродясь не наблюдалось. Словом, Валентин Петрович вел себя так, как я при первой с ним встрече.

А когда лекция закончилась, дождалась, пока все остальные студенты разойдутся, и лишь после этого поднялась сама. Походкой от бедра, уверенно вышагивая на высоченных шпильках, подошла к преподавательскому столу и села, закинув ногу на ногу. Максимально короткая красная юбка задралась, обнажив бедра и продемонстрировав кружевную резинку чулок.

Валентин засмотрелся, поспешно прикрыл выдающийся холмик на брюках журналом. Ну да, с эрекцией у него проблем никогда не возникало. По крайней мере, в моем присутствии.

Опершись на руки и чуть отклонившись назад, тряхнула волосами и улыбнулась, помня, как эффектно смотрится на мне красная помада. Да и глаза я научилась подводить лучше многих однокурсниц, все же брала уроки у лучших мейкаперов.

— Не ожидал тебя увидеть, Ирина, — проговорил Валентин хрипловатым от возбуждения голосом. — Великолепно выглядишь.

— Ты тоже ничего, Залесский, — проговорила,  аккуратненько отодвигая папочку. Положила ладонь на ту часть его тела, что так настойчиво требовала внимания. Член требовательно дернулся навстречу.

Валентин шумно вздохнул.

— Значит ли это, что ты сможешь меня простить?

— Ты, конечно, тот еще сукин сын, Залесский, — проговорила, убирая руку и созерцая внушительный плод своих трудов. — Но, возможно, сможешь искупить свою вину. Если очень постараешься.

Сильные, такие надежные и желанные руки обхватили мои плечи. Чувственные губы Валентина почти прикоснулись к моим.

— И замуж за меня выйдешь?

— Только если подпишешь брачный контракт, — заявила мстительно. И тут же обвила его шею руками, победно улыбнувшись. — Я скучала… Очень.

Поцелуй после долгой разлуки — это все равно, что стакан воды для умирающего в пустыне. Очень желанно, но слишком мало. Совершенно недостаточно. Подавшись бедрами вперед, потерлась о пах Валентина, мечтая о большем. Да, меня научили не заботиться о чужом мнении, полагаясь лишь на свое. Но если заняться любовью прямо в незапертой аудитории — как это скажется на престиже института. Да и я теперь публичная личность, нельзя так облажаться.

Хотя и очень хочется…

— Не возражаешь, если подкину тебя до дома? — предложила Валентину. Да, этот шикарный мужчина будет круто смотреться на пассажирском сиденье моей новенькой «Альфа-Ромео». — Хотя, не обещаю, что мы туда доедем. По дороге может случиться всякое…