тронушшя с мешта. Наконеш и девушка обратила на него внимание, и пешня ее прервалашь. Она немного шмутилась и шакрыла окно шанавешкой. – Нурт остановилась и достала новую веточку. Я послушно записывал. Скрип карандаша и мерный стук почти слились воедино – рассказ как будто наяву предстал передо мной.

…На следующий день ноги сами несли юношу к этому дому, и он долго ждал у окна появления вчерашней незнакомки. Но она не показалась и на следующий день. Тогда он стал приходить каждое утро и терпеливо смотреть в пустое окно до вечера, после чего обычно покидал место, понурив голову.

– Зря ожидаете, – однажды услышал он хриплый голос из-за спины.

– Почему зря? – испуганно спросил юноша.

– Вот уже шестнадцать лет как дракон наказал моего соседа Серафима тем, что его дочь не может ходить. Конечно, лик ее прекрасен, но она навсегда прикована к креслу. Оставьте эту затею, если не хотите и себя приковать к этому же креслу до конца жизни.

Тут вы, возможно, подумаете, что молодой человек побрел к себе и никогда больше не возвращался к этому дому? Как вам могло прийти такое в голову? Конечно нет! Он громко и радостно крикнул в сторону окна:

– Я буду приходить на это место каждый день, год за годом, и ждать до тех пор, пока ты не покажешься!

Он ушел, но на следующий день вернулся туда же – под окно. Прошел месяц, другой. Прошел год. Но юноша был верен своим словам и каждое утро возвращался, и никто из соседей никогда не видел его печальным. И вот однажды, о чудо, двери дома отворились, и девушка вышла ему навстречу! Все-таки любовь – удивительная сила!

На этих словах старуха закончила свой рассказ, стукнув пестиком. Я вздрогнул – видение отступило.

– Они тоже были вашими клиентами?

– Нет, это мой покойный супрушник был тем молодым шеловеком, а я той дошерью.

Она поднесла руки к лицу и вдруг стала царапать его.

– Он вшегда боролшшя-я-я-я за меня и делал меня лушше…

Она завыла, а потом так же резко успокоилась.

– Я не знал, что в Красной Дыре растет лунный цветок! Здравствуйте, уважаемая Нурт. – Эжен, внезапно подошедший к нам, почтительно поклонился старухе.

Старуха изменилась в лице: глаза потемнели, рот исказила кривая полубезумная ухмылка.

– Уби-и-ийца, – прошипела она Эжену, а повернувшись ко мне, спокойно сказала: – Тебе к Эйри туда.

Трясущийся перст указал на хижину, стоящую у корней исполинского дерева. Этот дом можно было увидеть только подойдя сюда: никто не смог бы его заметить издалека из-за гигантских переплетенных корней.

– Травы, гм, мне нужно собирать травы, – вдруг пробормотал Эжен, неотрывно смотря куда-то поверх моего плеча.

Я проследил за его взглядом – там мелькнула копна светлых волос.

– Эжен?..

Но тот уже с восторженным взглядом упорхнул к Асире.

Я постучал в низкую дверь дома. Никто не ответил. Толкнул дверь и зашел – на меня пахнуло душистым цветочным запахом.

– Долго же ты шел ко мне. Заходи скорее, Александр! Я тебе приготовила твой любимый напиток и чудесное угощение. – Она повернулась с чашкой, от которой повеяло приятным цитрусовым ароматом. В доме царил полумрак, и ее лица не было видно. Свет двух свечей мог лишь смутно обозначить силуэт. – И снова рада знакомству – я Эйри.

Я принял из ее рук чашку с чаем и блюдце с кусочками засахаренных плодов. Но даже не пригубил и не попробовал ни кусочка.

– Прошу меня простить, но я на задании и не могу принимать что-то из чужих рук. Мне нужна книга.

– Ешь, – добродушно произнесла она, совершенно не обратив внимания на мои слова.

И сделала шаг вперед, отчего ее лицо наконец-то показалось на свет.

Я не вздрогнул, но до мельчайших деталей запомнил ее внешность: такое не забывается.

Выжженная кожа вокруг левого глаза – сам глаз полностью белый. Другой глаз был рубиново-красным. Часть кожи не просто сожжена – на пол-лица была видна обнаженная кость, словно ей плеснули в лицо кислотой. В красные дреды вплетены кольца. Кожа цвета темного шоколада. В открытом декольте виднелось ожерелье с красным камнем по центру и двумя полумесяцами по бокам. Черепа покрывали плечи, как эполеты. А в них виднелись связанные пучки какой-то травы.

Прекрасная, но обезображенная ожогом.

– Побеседуем?

Я понял, что мне придется выслушать и ее.

Мой взгляд перемещался от полки к полке, от растения к растению. Кровати нет. Выход один. Похоже больше на лабораторию или мастерскую. Наверх ведет лестница, точнее, приставлена прямо к окну под самой крышей. И очень, очень много трав повсюду – висят над камином на веревке, лежат на столе и в посуде, просто растут в горшках. Котел я уже увидел – до блеска начищенный, он напомнил отражением, что моя шевелюра до сих пор черная. Я провел по волосам – обещали, что краска скоро смоется. У Эжена волосы уже значительно порыжели.

– Ты, как обычно, меня не слушал. А потом удивляешься, что ничего не знаешь и тебе никто не отвечает на вопросы.

Я отвлекся от мыслей.

– Откуда вы знаете, что я задаю вопросы?

– Ах, ты всегда задаешь вопросы, всегда. Даже если знаешь ответ – ты все равно задаешь вопросы. Ты любитель задавать вопросы, нежели на них отвечать. Но об этом ты и так уже знаешь. И как ты в этот раз очутился среди стражей? Я вообще, когда мне рассказал об этом Костераль, даже не могла подумать, что он говорит правду, потому что впервые за столько лет, столько столетий, ты появляешься у стражей. Как они тебя умудрились туда привлечь?

Сердце пропустило удар.

– Ты знакома с Костералем?

– А кто с ним не знаком? Да, мы живем вместе в его замке, здесь, на Сожженных землях. Надеемся, что скоро вы решите вопрос с возрождением Анисы. Кстати. – Она улыбнулась. – Я выиграла пари у всех, кто думал, что императрица «настоящая» и ты с ней все вспомнишь. А я знала, что она ненастоящая. Не может Аниса, лапочка моя, моя лучшая подружка быть такой злой! И она меня совершенно не помнит! Да-да! А я говорила Костералю, это он считал, что она притворяется, но почему-то поверил он только Вильяму. Вот как так? Он же выскочка!

Она тараторила, тараторила и тараторила, вываливая на меня кучу фактов, упоминая какие-то события – я едва поспевал за ее речью. И она вела себя так, как будто давно знала меня.

Эйри резко прервалась и кивнула мне:

– А ты чего не пьешь? А, не переживай, я тебя не отравлю. Если бы хотела, я бы отравила тебя, как только ты явился ко мне на порог, есть столько способов для мгновенной