Ей сказали, что Элайша болен и она должна идти домой, но Джемайма оказалась очень упрямой. Даже когда ей сообщили, что он умирает от очень заразной смертельной болезни, девушка не сдалась. И в конце концов победила: Джемайму впустили в дом, где она стала единственной сиделкой для своего любимого.

Вскоре родители Джемаймы начали беспокоиться. Дочери не было дома весь день. Поэтому они отправились к Бентонам и спросили, не видели ли те ее. Когда они узнали, что дочь фактически в одной комнате с больным оспой пациентом, то заплакали. Мать Джемаймы сказала, что они пойдут домой, соберут вещи для дочери и быстро вернутся.

Но они не вернулись.

Элайша Бентон умер 21 января 1777 года, после нескольких недель борьбы с оспой, разрушавшей его тело. Джемайма все это время оставалась рядом и ухаживала за ним, несмотря ни на что. И поплатилась за свою жертву. В последние дни перед смертью Элайши у нее тоже проявились признаки болезни. Через несколько недель и она умерла.

Пару похоронили на земле Бентонов, возле каменных стен, ограждавших дорогу к дому. Но из-за погребальных обычаев того времени их не позволили хоронить рядом. Вместо этого их разделяет сорок футов, могилы находятся по разные стороны дороги.

Звучит как конец трагедии, в какой-то мере так и есть. У Элайши и Джемаймы не было возможности пожениться, и их юные жизни оборвались очень рано. Но они продолжают жить по-другому. По мнению некоторых, именно их разделение привело к появлению сообщений об их беспокойных духах в доме.

Дом Бентонов был продан в 1932 году, затем перепродан Историческому обществу округа Толланд. Вскоре в нем открыли музей, но приток посетителей только увеличил количество сообщений о таинственных происшествиях.

Одна сотрудница музея утверждала, что ее собака не захотела входить в обеденный зал. Когда она взяла животное на руки и перенесла его в гостиную, пес отказался идти куда-либо еще. Некоторые чувствовали непреодолимое чувство угрозы и враждебности. Одна женщина весело попросила зайти на второй этаж, поднялась по узкой лестнице, но через несколько секунд вернулась и сказала служителям музея: «Я никогда не пойду туда снова».

По всему дому были слышны необъяснимые шумы. Постукивание, шаги и звуки, похожие на треск ветвей, – об этом говорили посетители. Некоторые даже слышали отдаленные голоса, а иногда и звуки передвигаемой мебели. Другие слышали, по их описанию, плачущую женщину, словно скорбящую из-за большой утраты. Знакомые с историей поместья предположили, что эта женщина – Джемайма, плачущая по утраченной любви. Очень немногие видели в разных местах дома девушку в белом платье, ищущую что-то невидимое.

Иногда в доме жили постояльцы. Одна супружеская пара прожила там несколько недель, пока шел ремонт в их собственном доме, и однажды принимала одного из своих гостей. Они утверждали, что в ночь, когда их друг гостил у них, разговор у камина был прерван звуком тяжелых шагов в коридоре от восточной двери. Шаги становились все ближе к гостиной, а потом остановились. Друг собрал вещи и умчался через пятнадцать минут.

О странном происшествии сообщали и супруги, остановившиеся на ночь в доме Бентонов. Хозяева ушли спать наверх, а они устроились в гостиной, которая была предоставлена им как номер. Жена утверждала, что ее разбудили среди ночи. В комнате было очень темно, но она чувствовала присутствие кого-то или чего-то. А затем, словно материализовавшись из темноты, у изголовья кровати возникли ноги. Возле нее стоял кто-то, вроде бы мужчина.

Сначала она предположила, что хозяин спустился, чтобы подшутить над ней. Может быть, он слыл весельчаком, но середина ночи – это худшее время для шуток, кем бы вы ни были. В любом случае женщина решила, что он просто пугает, и ждала, что будет дальше.

Произошло то, к чему она совершенно не была готова. Из темноты протянулась рука и быстро накрыла ей рот. Женщина вздрогнула, но не пошевелилась. Если хозяин пытался напугать ее, решила она, он удивится. И притворилась, что ей не страшно, но ей стало трудно дышать, и паника взяла верх. Оттолкнув руку, она села и решительно прошептала: «Что ты задумал?». Немедленно все исчезло: ноги, рука, все. Просто… исчезло.

На следующее утро за завтраком гостья спросила хозяев, зачем они решили пошутить именно так. Муж и жена посмотрели друг на друга с недоумением.

Каждый из них мог поклясться: никто не спускался вниз всю ночь.

Места, где мы обитаем, могут жить собственной жизнью. Мы заполняем их своей индивидуальностью, праздниками, а иногда и трагедиями. И хотя мы можем переехать, – просто собрав вещи или оставив земную жизнь, – но часто оставляем позади часть себя.

Подобно забытой картонной коробке в дальнем углу чердака, отголоски нас остаются, и потом кто-нибудь может обнаружить их. Некоторые называют их призраками, другие считают плохими вибрациями. Я не думаю, что кто-то из нас неправ, и термины не имеют значения. В конце концов что-то всегда остается после нас, и это не всегда легко увидеть.

А иногда – легко. Несколько лет тому назад специалист по архитектурной фотосъемке посетил имение Бентонов вместе с сестрой, чтобы сделать несколько снимков для своего проекта. Они бродили по территории и искали лучший ракурс дома. Это здорово, если вам есть дело до антикварных строений, а темно-красная краска на деревянных досках кажется классной и элегантной.

В своем проекте они пользовались «поляроидом,» сразу выдающим маленькую фотографию с белой кромкой, на которой медленно проступает изображение. Когда они нашли идеальное место для съемки – между прочим, очень близко от могил Элайши и Джемаймы, – фотограф сделал снимок.

Снимок не получился, и он сделал другой. Этот тоже был плохим. Он показал его сестре, и они сделали третью попытку. Затем – четвертую. Потом – пятую и шестую. В конце концов взяли другую камеру, которая была только что отремонтирована в мастерской, но и эта выдала такие же кадры. Наконец они поняли, что дело было не в фотоаппарате. Дело было в доме.

На всех испорченных снимках присутствовал один и тот же дефект, и его было легко заметить, впрочем, и дом тоже был виден. Там, на каждом изображении, окно второго этажа светилось, словно за ним было нечто яркое и расплывчатое.

ХОЧУ СДЕЛАТЬ признание. Напоминаю, что я пишу о вещах, страшных для живых. И не прочитал ни одной книги ужасов, которая бы меня напугала. И все же… я смертельно боюсь открытой воды.

Ну вот, я это сказал. Хотя живу недалеко от побережья, я ненавижу находиться в лодке. Честно говоря, сам не знаю, почему. Просто боюсь.

Может быть, это мысль о том, что под ногами у меня тысячи футов холодной темноты. Возможно, это создания, – известные и неизвестные, – ждущие меня сразу за тонким слоем освещенной солнцем воды. Но я точно уверен: по моему телу бегут мурашки при одной мысли о том, что корабль может утонуть.