– Чем дальше от големов, тем лучше.

– Но мы не просто так тут оказались…

– Ты тоже заметил, что мы прошли по магическому коридору?

Переживания последнего часа не прошли даром, и конец буквально фонтанировал паническими возгласами.

– Для чего был выстроен Черный коридор? – поинтересовался у спутника Воронов. – Чтобы мы сбежали от големов?

– Э-э… А для чего?

– Карта прадеда привела нас к Оперному, а часы открыли вход в «сталинский» бункер, – перечислил молодой чел. – Затем мы отыскали вход в Черный коридор…

– Перед которым стояли големы.

– Не перед которым, а сбоку от которого, – уточнил Макс. – И они, хочу напомнить, в нас не стреляли. Хотя могли.

Несколько секунд конец обдумывал услышанное, а затем тихо спросил:

– Ты хочешь сказать, что Чинтамани где-то здесь?

Вероятная близость Сокровища помогла толстяку успокоиться.

– Думаю, да, – кивнул Воронов. – Прадед проложил этот путь для меня.

– Где камень? – нетерпеливо оглядываясь, поинтересовался Пиф. – Почему ты до сих пор его не взял?

– Чинтамани…

– Ты его видишь?

– Тут опять этот фокус с особым мороком? Я хочу знать, что ты видишь!

Максим покачал головой, медленно прошел вдоль бассейна, прислушиваясь к своим ощущениям, и вскоре уперся в стену, облицованную столь же старым кафелем, только гладким и белым.

– Нам сюда? Что здесь? Дверь? Что ты видишь?

– Выложен ровно.

– Что? – не понял Пиф.

– Кафель выложен ровно и аккуратно, – повторил Воронов.

– Я честен с тобой, так что и ты не лги. Камень где-то здесь?

– Не знаю…

Макс и в самом деле не мог ответить концу… Во всяком случае, честно. Во всяком случае – сейчас.

Стоя у стены, в шаге – он знал совершенно точно! – в шаге от Сокровища, Воронов неожиданно понял, какую ответственность свалил на него Яков.

И какой будет цена, если он не справится.

Понимание обрушилось на него внезапно и накрыло холодной, просто ледяной волной, от которой цепенели и тело, и разум.

Ответственность!

Да еще какая! Можно сказать, за главную тайну Земли, а с ней – за будущее человечества.

Для законопослушного и традиционно – то есть нормально – воспитанного парня это было не пустым словечком.

Шамбала была и есть, а точнее, до сих пор оставалась одной из главных загадок Земли. Тысячи лет Великие Дома пытались разыскать путь в запретное царство, и тысячи лет терпели неудачи. Что будет, если они доберутся до Шамбалы? Неизвестно. И лучше не экспериментировать, потому что врата царства заперты.

– Что случилось? – насторожился Пиф, разглядывая изменившееся лицо спутника.

– Чинтамани лучше не трогать, – сглотнув, прошептал Воронов.

– Почему?

– Не знаю.

– Боишься?

– Нет.

– Тогда в чем причина? – поднял брови конец. – Дед вел тебя к хранилищу, чтобы отдать Сокровище, которое берег всю жизнь. Ты не можешь подвести предка, это как-то… не по-человски.

– Я никого не предаю. Я просто не хочу брать камень.

– Малодушие – тоже предательство.

– Я… – У Воронова задрожали пальцы. – Не хочу стать причиной катастрофы вселенского масштаба.

– У тебя комплекс Наполеона?

– Вроде нет.

– Тогда делай то, ради чего мы сюда притащились.

– Ты думаешь?

– Ради этого все было затеяно. Твой дед ничего не погубил, и у тебя не получится. Бери Сокровище!

Уверенный голос толстяка сделал свое дело: Макс подчинился. И решился. И понял, как нужно забрать Чинтамани из хранилища. Он щелкнул крышкой «Брегета», огляделся и присвистнул:

– Ого!

– Я ничего не вижу, – проныл конец.

– Так и должно быть.

– Но дверь я видел.

– Значит, здесь прадед устроил другое заклятие.

– Да уж, постарался… – Пиф топнул ногой. – Что там?

А «там» сделался прозрачным участок стены, площадью приблизительно в квадратный ярд. Кафель обратился в стекло, в нише за ним висел в воздухе большой черный кристалл в серебряной оправе, от которой спускалась вниз крупная, грубоватая на вид цепочка.

Воронов протянул руку, собираясь попробовать стекло на ощупь, но оно растворилось от первого же прикосновения и не помешало молодому человеку взять Сокровище.

Он боялся спугнуть удачу и потому запрещал себе радоваться. Сдерживал эмоции, стараясь оставаться предельно холодным, но наслаждался несуществующей, совершенно невозможной в его положении дрожью внутри. Волнение, азарт, предвкушение победы – забитые, затолканные в глубину души эмоции прорывались, находя выход в виде дрожи, которой в действительности не было.

Кукловод радовался.

И одновременно тревожился, потому что слишком уж легко все получалось. До изумления легко.

Наследник Бортникова и его бестолковый спутник-нелюдь вышли к подземному водохранилищу и с неимоверной легкостью отыскали тайник. С неимоверной! К концу жизни Яков превратился в настолько сильного колдуна, что сумел создать идеальный «секрет» для хранения Сокровища. Настолько хороший «секрет», что ни его, ни силу лежащего в нем камня не почуяли ни хван, ни другие маги Тайного Города.

Никто!

А паренек просто подошел к нужному месту, щелкнул крышкой древних часов и стал обладателем Чинтамани.

Просто.

Кукловод сумел разглядеть, что наследник Бортникова извлек из тайника именно Сокровище. Кристалл имел ту самую огранку и прежнюю серебряную оправу. Правда, Яков зачем-то сменил цепочку, теперь она тоже была серебряной, но это не смутило Кукловода. И темный оттенок тоже не смутил: он знал, что камень любит «поиграть в цвета».

«Ты нашел Чинтамани, мой мальчик. Теперь неси его мне!»

Кукловод понимал, что конец и даже чел – благодаря артефактам – серьезные противники для големов. Но одновременно – слабые, поскольку недостаточно верят в себя. Они не понимали, какой силой обладают, и достаточно их просто пугнуть, чтобы они сделали то, что требуется…

– Это Чинтамани?

– Получается…

Кристалл оказался угольно-черным, но не тусклым. Не хмурым, а играющим, как будто космическую тьму заключили в стеклянную ловушку, и она резвилась, пытаясь отыскать путь к свободе. Но резвилась весело, без зла, развлекаясь…

Кристалл завораживал, однако при виде веселящейся тьмы в душе отчего-то появлялся тревожный холодок.