Невнятные переговоры англо-французской эскадры с пекинскими чиновниками продлились месяц. Кстати, помимо непомерных экономических требований европейцев, камнем преткновения служил и дипломатический церемониал. И эта, казалось бы, сугубо формальная проблема была едва ли не важнее прочих меркантильных и практических вопросов.

Господствовавшая над Китаем небольшая народность маньчжуров, опираясь на традиции схоластического конфуцианства, использовала абсолютно непререкаемый церемониал как важнейшее орудие идеологического господства над миллионами китайцев. Маньчжурский император, богдыхан, был не просто монархом Китая – он был священным властелином всего человеческого мира. Любые иные народы и государства считались его варварскими вассалами. Их посланники обязаны были многократно падать ниц и, «затаив дыхание, ожидать повеления» не только перед самим императором, но и перед его уполномоченными и наместниками (эта процедура называлась «коу-тоу» и считалась репетицией возможной аудиенции у повелителя мира).

Европейские представители, в свою очередь, считая Цинскую империю отсталой варварской страной, соглашались лишь преклонить колено пред императором как монархом самостоятельного государства, напрочь отказываясь соблюдать и понимать «варварские» ритуалы «коу-тоу». Но для Маньчжурской империи это было не просто ритуалом – отказ допустить иностранцев и их дипломатов в Кантон и Пекин был вызван главным образом опасением, что они не будут соблюдать извечный церемониал, а это, с точки зрения цинского правительства, таило в себе прямую опасность для престижа императорской власти и, как следствие, опасность для маньчжурского владычества в Китае.

Такое несовпадение мировоззрений делало продолжение «полицейской» войны неизбежным.

Не добившись уступок от китайского императора даже после захвата Кантона, англичане и французы решили испытать прочность обороны столичной провинции империи Цин. Европейский флот вошёл в Бохайский залив между Шаньдунским и Квантунским (Ляодунским) полуостровами, приблизившись к берегам провинции Чжили и оказавшись таким образом всего лишь в нескольких десятках миль от Пекина. Союзники намеревались создать наглядную угрозу столице империи Цин и тем вынудить её к очередным уступкам.

19 мая 1858 года в 6 часов вечера, пользуясь приливом, шесть малых канонерских лодок англо-французской эскадры не без труда проникли в устье реки Байхэ и встали на якорь несколько ниже китайских фортов. Канонерки были разделены на два равных отряда; англо-французский десант, 1188 солдат, расположился на канонерках и буксируемых ими шлюпках. На марсах канонерских лодок находились лучшие стрелки для действия против орудийной прислуги фортов – здесь впрямую сказывался недавний опыт Крымской войны, когда нарезные ружья англо-французов впервые превзошли по дальнобойности гладкоствольную артиллерию.

Рано утром 20 мая китайцам направили ультиматум с требованием сдачи фортов до 10 часов утра. По замыслу обоих командующих экспедицией (после Крымской войны англичане и французы имели хороший опыт взаимодействия, в этой операции их главкомы расположились вместе на канонерке «Слэйни») канонерские лодки должны были одновременно открыть огонь по укреплениям обеих берегов, чтобы лишить китайские форты возможности поддерживать друг друга перекрёстным огнем.

По плану англо-французский десант первыми атаковал левобережные форты, после их взятия здесь оставляли небольшую часть десанта с батареей горных орудий, чтобы отразить возможные контратаки, а все остальные артиллерийские и десантные силы сосредотачивали против правого берега. Овладев укреплениями обоих берегов реки, десантные отряды должны были сосредоточиться в фортах правобережья, преимущественно в северном господствующем форте, так как остальные форты обоих берегов десантники занять не могли по причине своей малочисленности. По овладении всеми укреплениями отряду канонерских лодок была поставлена задача не допускать обратного занятия их китайцами сосредоточенным артогнём.

Выполнение намеченного плана началось в половине девятого утра 20 мая 1858 года. Как только канонерки начали движение к фортам, с обоих берегов был открыт сильный артиллерийский и ружейный огонь, причинивший англо-французским судам значительный вред, так как им пришлось маневрировать на ближнем расстоянии у фортов правого берега – от 80 до 400 метров перед фортами.

На этот огонь англичане не отвечали ни одним выстрелом, чтобы дымом не затруднить маневрирования на узком и извилистом фарватере реки. Десант и матросы получили приказание лечь на палубы, и только офицеры, управлявшие движением, стояли на своих местах. Когда эскадра расположилась согласно диспозиции, было отдано приказание открыть беглый огонь. Действие артиллерии союзников практически в упор было весьма эффективным, к тому же ружейный огонь с марсов быстро выбил орудийную прислугу фортов.

Спущенные китайцами по течению реки брандеры не причинили никакого вреда канонерским лодкам, так как они с помощью шлюпок были отведены в сторону и посажены на мель. Когда к 11 часам все орудия в укреплениях левого берега замолкли, был высажен десант, снабжённый штурмовыми лестницами. Он овладел фортами без сопротивления, гарнизон бежал при одном приближении союзников.

Пятнадцать минут спустя замолчали и форты правого берега, десантный отряд высаживался свободно. Движение от уреза воды к фортам чрезвычайно затруднялось илистым берегом, на котором англо-французская пехота увязала по колено. Едва штурмовая колонна выбралась из прибрежной топи, как её попытался контратаковать китайский отряд в 400 человек пехоты и несколько сотен маньчжуро-монгольской конницы. Цинские войска смогли приблизиться к союзникам на триста метров, но были отброшены меткими залпами нарезных ружей.

Форты правого берега так же были оставлены при одном появлении англо-французской пехоты, лишь отдельные группы маньчжурских солдат вступали в рукопашную, решаясь скрестить свои мечи со штыками европейской пехоты. К полудню все укрепления на обоих берегах были в руках европейцев.

«Достаточно было двух часов, чтобы овладеть укреплениями, вооружёнными 284 орудиями (в том числе 180 большого калибра), действовавшими по канонерским лодкам с самых близких расстояний. В течение всего боя китайские войска проявляли похвальную стойкость под огнём, но от рукопашной схватки уклонялись, бросая свои укрепления при одном виде англо-французов. Потери союзников были, по-видимому, незначительны, точной цифры нигде не приведено…» – сообщают русские военные специалисты тех лет Бутаков и Тизенгаузен.

По окончании штурма на северном форте правого берега произошёл взрыв порохового погреба, причинивший интервентам значительный урон. Это, однако, не помогло китайским войскам, поспешно отступавшим. Канонерские лодки двинулись вверх по течению мимо поселения Дагу, вытянувшегося вдоль обоих берегов реки Байхэ.

Здесь англо-французские корабли встретили плавучее заграждение, состоявшее из джонок, связанных между собой цепями, и прикрытое 15 пушками береговой батареи. Впрочем, китайские артиллеристы разбежались ещё до появления европейцев. Английский и французский адмиралы решили не разрушать заграждение, оно могло предохранить их суда от спускаемых по течению брандеров. Оборона заграждения была поручена четырём канонерским лодкам, между тем как остальная эскадра стала на якорь несколько выше разбитых фортов. По полученным союзной разведкой сведениям, китайские войска отступали к городу Тяньцзиню.