Беатрис. – Исбета уехала домой пораньше, и я…

– Почему ты не прислала записку? Ты не подумала, что мы можем… Это все ты виновата! – в ярости прошипела Гарриет. – Всему конец.

– Чему конец? Меня не было всего несколько часов. Я не намеревалась отсутствовать так долго.

– Но ты должна была предупредить! Ты должна была сообщить нам! И тогда бы я не…

Вдруг ей стало ужасно холодно.

– Что бы ты «не»?..

Гарриет воинственно расправила плечи.

– Я не знала, что с тобой случилось. Я боялась самого худшего.

Беатрис взяла сестру за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза.

– Что ты натворила?

– Мне пришлось! – воскликнула та. – Ты улизнула на пляж в одной сорочке, жульничала в карты… Ты могла поддаться духу, и тогда…

Не могла. Но Беатрис все уже знала. Она поняла это по скорбно опустившимся уголкам рта сестры, по тому, как та отказывалась смотреть ей в лицо.

– И ты с радостью выставила меня виноватой. – Беатрис отпустила Гарриет и уперла руки в бока. – Ты все рассказала! Не верится, что ты так со мной поступила.

– Ты такая эгоистка! Никогда не думаешь, что будет с нами, если ты погибнешь. Никогда не думаешь, что делаешь с семьей!

– Думаю! И я ничем не рисковала. Просто ты хотела обо всем рассказать и рассказала, как только представился шанс.

– Ты могла быть одержима! – прошипела Гарриет. – Могла даже… – о, я и произнести это не в силах!

– Хорошо. Довольно я от тебя наслушалась. Как ты могла так со мной поступить? Как? – Беатрис прошла мимо сестры, этой крысы, этой болтливой предательницы, и направилась к двери отцовского кабинета. Как ей теперь помириться с папой? Заговорит ли он с ней вообще? Посмотрит ли в глаза?

– Пожалуйста!

Это кричала мать – так громко, что голос слышался и за запертой дверью. Беатрис подобрала юбки и по каменным плитам коридора прокралась к кабинету. Прижав ухо к деревянной створке, она прислушалась к рыданиям матери.

– Это наша дочь! Позволь мне найти ее! Мы должны знать, что случилось! Сними его, Генри, умоляю тебя. Умоляю!

Пальцы Беатрис метнулись к шее. Мать хотела найти ее с помощью магии. Выходит, она хорошо знала чары, чтобы… что? Она умела колдовать?

– Что ты делаешь? – влезла Гарриет.

– Т-с-с… – Беатрис успокаивающе подняла руку и сильнее прижалась ухом к двери.

– Мы не можем так рисковать, – отрезал отец. – А вдруг внутри тебя уже зреет мой сын?

Беатрис вздрогнула. Они все еще пытались зачать сына. Растить мальчика, который мог бы встать во главе Клейборнов, присоединиться к Ордену и увеличить состояние семьи с помощью магии и политических связей, – это куда лучше, чем торговать дочерями. Если бы мать родила сына, отец уверился бы, что Беатрис ему не нужна.

Она прислушивалась к мольбам матери, и у нее ныло сердце. Отец не был волшебником. Мать предпочла выйти за любимого мужичину, нежели получить призрачный шанс на лучшее будущее. А теперь – из-за того, что она выбрала свою любовь, – ей приходится выпрашивать то, чем боги наделили ее при рождении.

– Будет как в прошлый раз, когда ты отказался спросить духов и отправился в экспедицию за орхидеями. Что, если родится сын, сказал ты, и вложил тысячи в цветы, которые ничего не стоят.

Гарриет подошла ближе.

– Беатрис…

Беатрис отмахнулась от нее, будто этим жестом могла заставить ябеду-сестру исчезнуть. Отец уже снимал с матери ожерелье? Она знала заклинание малого призыва. У Беатрис похолодели руки. Может, отец и любит мать. Может, он и улыбается всякий раз, когда смотрит на нее. Но мама не должна падать перед ним на колени. Она должна иметь возможность отыскать свое дитя с помощью чар. Она – чародейка, а вынуждена пресмыкаться перед не владеющим магией мужчиной.

– Прошло шесть недель после твоих регул, – заметил отец. – Я не могу рисковать.

– Я все равно не смогу его выносить. Никого из них не смогла. Беатрис и Гарриет – мои единственные дети. Мы не можем рисковать живой дочерью ради сына, которого пока нет.

Гарриет бросилась к двери, чтобы послушать, но не рассчитала силы и стукнулась головой о створку. Беатрис вздрогнула от шума и от тишины, которая воцарилась по ту сторону двери.

– Гарриет, – позвал отец. – Открой дверь, будь добра.

Попались. Беатрис сердито посмотрела на сестру, повернула дверную ручку и вошла в кабинет.

Мать стояла на коленях, заливаясь слезами, и обнимала отца за талию. На лице отца промелькнуло облегчение, а потом он покраснел от гнева и нахмурился.

– Беатрис! Где ты была?

Беатрис поспешно присела в реверансе.

– В Лаван-хаусе. У Исбеты испортилось настроение, и я поехала с ней, чтобы поддержать. Мне следовало прислать записку, но она была так расстроена…

– Ты цела… – пробормотала мать. Она поднялась на ноги и обняла Беатрис, стискивая ее крепче корсета. – Мы не знали, что с тобой произошло. Может, ты была ранена или заблудилась…

Или убежала – после того, как узнала всю правду об ожерелье?

– Я здесь, матушка. Я не намеревалась отсутствовать долго, просто так случилось…

В кабинет проскользнула Гарриет.

– Все хорошо, Беатрис цела. Пожалуйста, не наказывайте ее…

– Гарриет, – строго сказал отец. – Выйди и закрой дверь.

– Но, папа, все в порядке, я была не права, пожалуйста, не надо…

– Закрой дверь, – повторил он.

Гарриет ушла. Дверь захлопнулась. Отец стоял по другую сторону стола и молча взирал на Беатрис.

Та попыталась подобрать верные слова, но как тут объяснишь?..

– Папа, я…

– Сегодня мне нанес визит лорд Гордон, чтобы выплатить свой долг и долг Исбеты Лаван. А когда ты не вернулась домой, Гарриет сказала нечто такое… Не верится, что это касается моей дочери.

Беатрис будто окаменела.

– Я была осмотрительна.

– Расскажи, как ты выиграла столько денег в карты. Говори правду.

Беатрис облизала губы.

– Мне повезло.

– Правду! – прорычал отец и стукнул кулаком по столу, отчего Беатрис подпрыгнула. – Ты вызвала духа. Ты заключила с ним сделку. Скажи это!

– Папа, ты дал мне всего пятьдесят крон, – ответила Беатрис. – Всего пятьдесят, а ставки были по десять крон за очко. Я могла вернуться домой с огромными долгами. Это разорило бы семью.

– Состояние нашей семьи – моя забота. Если бы ты пострадала, пока баловалась с магией… Если бы тебя поймали! Я тут решаю, как нам рисковать, Беатрис! – Отец зарылся лицом в ладони и вздрогнул. – Но ты цела, хоть и была на волосок от опасности уничтожить нашу семью. Твой эгоизм, твое возмутительное поведение – со всем этим покончено! Ты немедленно прекратишь играть с силами, которых не понимаешь. Ясно?

У Беатрис заныла шея. Попалась.

– Я не хотела еще сильнее загонять нас в долги. Вот и все.

От гнева отец покраснел пуще прежнего.

– Это еще не все. Ты намеренно перестала вести себя, как леди. Если выяснится, что ты занимаешься Высшей магией… – Он перевел дух и продолжил: – Но этого не произойдет. Ты выйдешь замуж, и так быстро, как только возможно.

Но у Беатрис еще оставался последний