спустя. Окрестности базы Арахна. Гиперпространство. Штаб флота, крейсер «Титан»

Любой здравомыслящий солдат независимо от звания никогда не воюет ради того, чтобы воевать. И делает он это только по приказу либо по необходимости, когда не остается выбора. Но когда все же начинают говорить пушки, то – от рядового и до высшего чина – все мечтают, что их превентивный или ответный удар будет молниеносным и сокрушительным. Вот и сейчас два адмирала и их свита обсуждают типичную операцию в одни ворота.

– Семён Витальевич, – обратился Уильямс к командующему шестнадцатым флотом. – Ваш флот укомплектован согласно новому уставу. У вас больше крейсеров, а значит, больше и количество оборонительных турелей ближнего боя. Да что там говорить, – возмутился Уильямс, – на ваших крейсерах турелей больше, чем во всем моем флоте! Поэтому я все же настаиваю на совместном использовании наших крейсеров в качестве оборонительных платформ.

Адмирал Уильямс, наконец, дождался шестнадцатого флота, и теперь оставалось только согласовать совместные действия.

– Но крейсеры создавались как ударные единицы, – возразил адмирал Коротков. – Их огневая мощь…

– Их огневая мощь абсолютно бесполезна в данных условиях, – перебил его Уильямс и, повернувшись к одному из своих штабных офицеров, приказал: – Покажите адмиралу Короткову запись нашего боя с Арахна.

– Да, сэр.

Офицер шагнул к интерактивному столу и стал манипулировать с его интерфейсом. Через несколько секунд в воздухе возникло изображение, отображающее тот момент, когда ульи Арахна вышли из гипера прямо посреди порядков флота.

– Вот смотрите, – начал комментировать происходящее Уильямс. – Они просто перегрузили нашу оборону в ближнем бою. А имеющиеся у нас крейсеры и пушечные фрегаты не смогли реализовать свой потенциал в таких условиях. Их снаряды просто вязли в этом фактически физическом щите. Только торпеды нанесли значительный ущерб, так как прорвались через бреши, устроенные идущей впереди первой волной. Как только мы появимся в обычном пространстве, они повторят маневр и прыгнут по нашим координатам. И мы не сможем воспользоваться стандартной тактикой разгона перед ударом. И близко выйти к их базе тоже не можем, так как получим еще большее количество ударных кораблей Арахна с неподвижных ульев.

Адмирал Коротков потер подбородок, глядя на запись боя, затем посмотрел на Уильямса и, пожевав губами, спросил:

– Еще раз, что вы предлагаете?

– Тактика, разработанная моим штабом, подразумевает выход всех кораблей на такой дистанции от базы противника, чтобы ударные корабли Арахна не могли к нам добраться своим ходом как минимум в течение двух часов. – Уильямс снова посмотрел на того же офицера, и тот без лишних слов запустил демонстрацию разработанной тактики боя. – Построиться в сферу, и крейсера выставить таким образом, чтобы каждый находился в зоне прицельного огня хотя бы еще двух, а остальные корабли встанут между ними. Задача крейсеров будет в том, чтобы бороться с ульями, которые появятся в наших порядках и прикрывать флот.

Все сказанное Уильямсом сопровождалось демонстрацией на тактической схеме. Штабные офицеры Короткова о чем-то тихо перешептывались, а Уильямс продолжал:

– Остальные займутся беспокоящим огнем по базе Арахны, но основная задача – это уничтожение ульев, которые могут передвигаться в гиперпространстве, и почти все они будут на расстоянии вытянутой руки. Как только мы с ними покончим, дальше сможем безнаказанно обстреливать их силы у спутника. И еще, – подметил Уильямс, – как показала практика, ударные корабли Арахна не так страшны, как их абордажные силы. Так что всем экипажам нужно готовиться заранее к его отражению.

– Хорошо, – согласился Коротков. – Я принимаю ваши доводы и целесообразность именно такой тактики. Давайте обсудим детали.

Расширенный штаб двух флотов принялся с еще большим энтузиазмом продумывать будущую операцию до мелочей. Доходило до того, что положение кораблей в строю расставляли чуть ли не вручную, но тем не менее процесс двигался. И вот когда почти все было согласовано, в штаб вбежал напуганный офицер, дежуривший на посту защищенной связи в соседнем помещении.

Он приблизился к адмиралу Уильямсу и замер в нерешительности – уж очень ему не хотелось отвлекать командующего от дела, но произошедшее требовало иного.

– Господин адмирал, разрешите обратиться?

Уильямс в этот момент что-то показывал адмиралу Короткову в висевших перед ними таблицах данных и поэтому отреагировал с раздражением:

– Я же просил не беспокоить меня по пустякам.

– Ситуация требует вашего вмешательства, господин адмирал, – нашелся что сказать офицер связи и сразу же заявил: – В гиперпространстве обнаружена огромная масса, будет здесь через тридцать минут.

Недовольство на лице адмирала Уильямса как рукой сняло. Он быстро обвел взглядом всех присутствующих и громко произнес:

– Объявляйте по флотам боевую тревогу. – И, уже обращаясь конкретно к Короткову: – Семён Виталиевич, жду вас в виртуальном штабе.

Через двадцать минут тем же составом, но уже в виртуальной среде штаб наблюдал интересную картину. В пространстве находилось объемное изображение, на котором отображалась система газового гиганта, окруженная бесформенным облаком с пустотой внутри, где и находился газовый гигант.

Технология обнаружения движущихся масс в гиперпространстве была далека от совершенства, поэтому вычислительный центр крейсера всего лишь показывал зону вероятного выхода гостей из гипера. И, ориентируясь на изменчивую структуру гиперпространства вокруг корабля, облако также меняло свою форму и сжималось по мере приближения неопознанной массы.

– Думаете, подкрепление Арахна? – спросил Коротков у адмирала Уильямса.

– Все возможно. Все говорит о том, что Арахна не здесь возникли, не те масштабы. А значит, где-то может быть их материнская планета.

– Обнаружено формирование воронки на расстоянии двух тысяч километров! – послышался доклад с поста контроля.

– Дайте картинку! – крикнул Уильямс.

В воздухе развернулось окно с трансляцией с зондов разведчиков, в котором как раз отображался момент развертывания гиперперехода. В виртуальной среде наступила почти идеальная тишина, так как все затаили дыхание, ожидая все что угодно. И когда процесс формирования воронки был завершен, из нее выскочил продолговатый объект, который сразу же начал формировать плазменный щит.

Уильямс коснулся изображения и следом согнул руку в локте, тем самым приблизив объект.

– А они что здесь забыли? – удивился Уильямс.

– Сэр, – прозвучал удивленный голос офицера связи, – объект транслирует на нашей частоте что-то непонятное.

– На громкую связь! – приказал Уильямс.

Офицер выполнил приказ, и по виртуальному пространству разнеслись звуки электрогитары, складывающиеся в очень динамичную музыку. Штабные офицеры стали переглядываться, не понимая, что происходит, а когда послышалось множество голосов, издающих в такт мелодии один тот же звук, с поста объективного контроля снова доложили:

– Множественное формирование гиперпереходов!

Уильямс отдалил изображение, чтобы захватить панораму побольше. Когда в мелодию добавились ударные и одно повторяющееся слово, в обычное пространство стали выпрыгивать десятки кораблей, выстраиваясь в один сплошной фронт. Среди них засверкали голубым оттенком множество таких же плазменных щитов.

Гром! Гром!.. Гром! Гром!.. Гром! Гром!..

– Гром? – с недоумением спросил Коротков у адмирала Уильямса.

Тот лишь пожал плечами, и на очередном повторении слова в песне вся эта армада выдала залп. Сотни плазменных сгустков устремились к спутнику газового гиганта. Не прошло и десяти секунд, как они влетели в рой ульев, превращенные в крепости, подчиненные лишь закону гравитации. Целая серия вспышек прокатилась по кружащим вокруг спутника астероидам, и через мгновение на их месте разлетались каменные обломки. Но за первым залпом уже подлетал следующий.

Под десяток раскрывшихся от удивления ртов музыка в виртуальном штабе продолжала набирать обороты, словно в такт разнося ульи на куски:

Гром! Гром!

Я стоял,

Посреди длинных рельс и шпал

В даль смотрю,

И не вижу, где путь мой назад

Когда зазвучал натужный писклявый голос, адмирал Коротков не выдержал:

– Кто-нибудь понимает, что происходит?!

Но адмирал Уильямс стоял с прищуренными глазами, не расслышав вопроса. Он вдруг потянулся руками к объемному изображению, повернул его, затем выделил один из кораблей гостей и жестом приблизил. На борту этого корабля отчетливо красовалась эмблема в виде головы волка.

– Флоту приготовиться к прыжку! – перекрикивая исполнителя песни, приказал Уильямс.

И, пока по сети пробегали команды и экипажи выводили свои корабли на исходную, в штабе продолжала звучать музыка:

Мой мозг кипел

Я искал план, что делать сейчас

Но я знал

Смысла нет от тебя помощь ждать

Как барабан

Бьется сердце мое