ирландцев очень тяготила данная тема. Выдвинутые против Алисы обвинения в колдовстве отражали данный страх и негодование по поводу ее богатства. Как утверждал историк Норман Кон, обвинения были созданы, «чтобы продемонстрировать: богатство Алисы не принадлежало ей по праву, его отняли у законных владельцев поистине дьявольскими методами, это были грязные деньги». Хотя богатство и навлекло на нее беду, именно оно помогло из нее выпутаться.

Епископ мог сколько угодно обвинять ее в неповиновении католической церкви, поскольку Алиса была под защитой светских богов: денег и власти.

Страсть Ледреда

Пока Ледред плел вокруг женщины сеть обвинений, дама сама дернула за пару-тройку ниточек. Старый приятель, лорд-канцлер Ирландии, прознал о переполохе в Килкенни и попытался убедить Ледреда снять обвинения. Но тот продолжал плести козни, и тогда лорд-канцлер сообщил ему: Алису попросту нельзя пока арестовать, поскольку объявления даже не были предъявлены должным образом. На это Ледред «с негодованием» заявил: «Служение церкви стоит выше правовых форм страны».

Это совершенно в духе Ледреда. Законы страны ему лишь мешали, так что он решил действовать самостоятельно: приказал Алисе явиться в суд. А она сбежала в Дублин. Разъяренный Ледред пошел дальше и отлучил ее от церкви, а затем потребовал, чтобы в суд вместо нее явился Уильям-младший.

Один из важных местных чиновников по имени Арнальд ле Поэр (возможно, родственник Алисы по браку) решил попытать счастья и утихомирить Ледреда. Он лично встретился с неистовствующим епископом и попытался отговорить от задуманного. Ледред же был настолько упрям, что Арнальд сам от него ушел в бешенстве. На следующий день Арнальд бросил Ледреда в тюрьму, пока не пройдет день назначенного суда по делу Уильяма-младшего. Это не совсем законно, но епископ ничего не мог с этим поделать. Сколько бы Ледред ни кричал о превосходстве церковных устоев над законами страны, обычно и церковь, и закон все-таки подчинялись людям вроде Арнальда, в чьем распоряжении деньги и солдаты.

Сидя в тюрьме, Ледред орал, что в покинутой господом Ирландии колдуны и еретики находятся под защитой, в то время как религиозные люди сидят за решеткой. Его вопли только усиливали неприязнь к иностранцам, которую сам Арнальд питал по отношению к «чужеземцу из Англии». Когда к тюрьме подошла группка жалостливых прихожан, которые принесли Ледреду еду, Арнальд объявил: епископу не разрешается принимать посетителей. В ответ тот наложил на всю епархию интердикт (то есть всем прихожанам на время запрещалось участвовать в таинствах и других церковных обрядах), хотя формально он не обладал такими полномочиями. Их противостояние вылилось в дивные выпады с переходом на личности. Пока Ледред брызгал слюной в тюремной камере, Арнальд призывал всех членов сообщества не молчать и выразить недовольство епископом. Те охотно откликнулись на зов и поставили Ледреда в неловкое положение, обвинив того в «тяжких преступлениях».

Когда его наконец освободили, Ледред устроил настоящее представление и вышел из ворот тюрьмы «торжественно, облаченный в епископскую мантию». Его решимость наказать Алису только удвоилась, и он немедленно назначил новую дату суда по делу Уильяма-младшего, раз уж его мать все еще скрывалась в Дублине. Однако не успел Ледред затащить ее сына в суд, как над ним самим был назначен суд.

О беспорядках в Килкенни стало известно самому королю, и он требовал объяснить, с чем связан незаконный интердикт. Ледред попытался вывернуться из неприятного положения, заявив, что поездка в суд для него представляла огромную опасность, поскольку путь пролегал через земли «его врага» Арнальда, но его оправдания никто не воспринял всерьез.

И даже теперь, когда к делу подключился король, Ледред, судя по всему, не готов был признать, что ведет безнадежную борьбу. Более того, он был чрезмерно, до абсурда самоуверен.

Даже сейчас, когда в дело вовлекли короля, Ледред, похоже, не осознавал, что ведет проигрышную битву.

Он заявился на одно из обычных заседаний Арнальда в суде в полном епископском облачении в сопровождении целого отряда набожных прихожан. Перед собой держал хлеб для причастия в золотом сосуде – пресуществленное тело Христово, если верить учениям католической церкви! Он рассчитывал устрашить Арнальда, чтобы тот помог ему арестовать Алису. Только все золотые сосуды мира не могли защитить Ледреда от поругания. Арнальд разразился гневом: назвал епископа «гнусным, примитивным монахом, который сует нос не в свои дела и распространяет грязные сплетни», а затем заставил его сесть на скамью, отведенную для преступников. Униженный и оскорбленный, Ледред возопил, что «с Христом так не обращались с тех самых пор, как тот был судим перед Понтием Пилатом».

Хотя война Ледреда с Алисой была приостановлена из-за его анекдотической стычки с Арнальдом, женщина внимательно следила за развитием событий и в конце концов решила, что пришло время вступить в борьбу. Она смогла предать Ледреда светскому суду по обвинению в клевете и отлучении ее от церкви «без всяких предупреждений и доказательств совершения ею колдовских преступлений». Тот факт, что Алисе удалось обратить закон против обвинителя на фоне надвигающегося суда за колдовство, в очередной раз демонстрирует, насколько эта женщина была предприимчива и влиятельна, не говоря уже о невероятной смелости.

К тому времени, когда Ледред смог преодолеть последнее препятствие у себя на пути и получил наконец разрешение подвергнуть Алису суду за колдовство, было слишком поздно. Та всегда была дальновидной в вопросах социального маневрирования. Она заключила, что судебное разбирательство не отвечает ее интересам, и бежала в Англию.

Человечность

Предполагаемые сообщники Алисы, рассказывавшие о демонах, павлиньих глазах и ногтях мертвецов, не обладали ни достаточным богатством, ни связями, которые могли бы им помочь уехать из города. После исчезновения Алисы нескольких людей арестовали и бросили в тюрьму. Под пытками они сознались во всех вменяемых им преступлениях и заявили: Алиса была их устрашающей предводительницей, «матерью и любовницей их всех».

Петронилле де Мит (той самой женщине, которая, по слухам, наводила чистоту после любовных игрищ Алисы с Робином) настолько не повезло, что ее сделали козлом отпущения за все преступления Алисы: как реальные, так и вымышленные. После того как ее шесть раз исхлестали розгами, Петронилла призналась, что была посредником между Алисой и ее любовником-демоном. Она также сказала, что Алиса летала на заколдованной метле и напускала на местных женщин злые чары, в результате чего казалось, будто у несчастных растут козлиные рога. В вопросах черной магии, заявила Петронилла, во всем мире не было никого более могущественного, чем дама Алиса.

Беднягу сожгли заживо 3 ноября 1324 года. Такой приговор впервые в