— Конечно, они ошибаются. Бывает же, что исудья осудит невиновного или преступник избежит наказания, потому что никто егоне видел. По своему неразумию люди у нас на Острове легко могут погубитьневинного человека. Нам придется это понять, ведь воскресить Йоргена мы неможем. Ты, Дагфинн, должен молиться за них, или нет никакого смысла в том, чтоты стал Эмиссаром. Умоляю тебя, молись за них! Потому что я не могу молиться.

Поуль сидел на кухне, он был и заливающимсяслезами двоюродным братом, и чужаком, застрелившим собаку. Он рассказывал, чтолюди кричали ему вслед о Йоргене Дурачке.

Люди с подозрением относились к тому, ктоговорит вслух сам с собой или громко смеется, идя один по дороге. Тот, ктоблагоговеет перед собачьей шкурой, точно это алтарное покрывало, способен начто угодно. Они считали, что Совету по опеке давно следовало забрать его сОстрова — ведь он всегда ходил с финским ножом. И все давно уже заметили, чтоЙорген с утра до ночи таскается за Эллой.

— Замолчи, парень, что за чушь ты несешь, —сказал дядя Арон, лицо у него было серое, и он был трезвый.

Губы у тети Рутты были искусаны, она без концаих кусала, чем бы ни были заняты ее руки. Она передвигала предметы с места наместо и наводила порядок на кухонном столе.

Время от времени наступала давящая тишина.Слышалось даже, как одежда трется о кожу. Стульев на всех не хватило, сиделикто где. За открытым окном шелестела рябина. Она клонилась к юго-востоку надматеринскими грядками с уже отцветшим ревенем.

Эмиссар сидел у кухонного стола или подходил кмойке и, налив в стакан воды, делал глоток, потом под капающим краном выливалоставшуюся воду в мойку. Ему приятно, что они все собрались здесь, несколькораз повторил он. Он покашливал и, наверное, думал, что произносит проповедь,дабы обратить людей к вере.

— Я всегда говорил: во всем виноваты танцы вМолодежном клубе. Пьянство и драки. И вот теперь — этот случай. Одному Господуизвестно, как нам следует себя вести, — голос у Эмиссара сорвался.

— Перестань, Дагфинн, — всхлипнула тетя Рутта.— Тяжело не только тебе. Мы в тот вечер сделали все, что могли. Украсили истены, и сцену ветками березы, цветами журавлиного носа и ромашками. Получилсячто твой лес, и было очень красиво. Мы все там были, и молодые и старые, всевместе. Правда, без тебя. Ты всегда держишься в стороне. Странно, что твоиспасенные души тоже были в числе тех, кто травил Йоргена, если уж на то пошло.Все были заодно. Целая орава с жердьем, а кое-кто и с косами. У двоих были ружья.И вся эта обезумевшая орда с криками искала Йоргена. А где был ты, у кого такхорошо подвешен язык? Пытался ли ты образумить их?

— Не сыпь соль на рану, — сказал дядя Арон.Эмиссар уронил голову на руки, он не защищался.

— А кто еще расскажет, как все случилось? ВедьРуфь ничего не знает! — Тетя Рутта высморкалась.

— В тот вечер у меня ломило все тело. Непрострел, это шло из самого нутра, — сказала бабушка.

— Что же все-таки случилось? — Руфь тряслотак, что она едва могла говорить.

— Это началось, когда танцы были в разгаре, —продолжала тетя Рутта. — Гармонь Арона немного фальшивила, но всего на дватона. Мандолина, гитара, там у них был целый оркестр. Тут кто-то примчался изакричал, что в лодочном сарае творится что-то неладное. Многие только посмеялисьи не стали слушать. Ведь там было угощение — баранина с капустой и водка ккофе. Но вот кто-то выкрикнул имя Йоргена, он, мол... Отец Эллы только чтовернулся с моря и был на взводе. Он сорвал с себя свитер и заорал, что убьетэтого дурака, даже если это будет последний поступок в его жизни. А Эллаотказалась выходить из сарая и никого не пускала туда. Даже свою мать. Тогдамужчины послушались Эллиного отца и собрали целое войско.

Тетя Рутта рассказывала и плакала, обнимаямать, которая присутствовала при всем этом как посторонняя. Руфь никак не моглаосознать услышанное.

— А что Элла делала в лодочном сарае? —спросила она.

— Говорили, будто туда ее затащил Йорген, —тихо сказал Поуль.

— Йорген никого никуда не затаскивал, и ты этознаешь не хуже меня.

— Но он был там, они оба были в сарае. Эверт,отец Эллы, сам их там застукал.

— А что там понадобилось Эверту?

— Ну, Руфь, этого я знать не могу. Может, онапозвала на помощь.

— И он услыхал ее крик в Молодежном клубе? —заорала Руфь.

— Ведите себя как люди, — неожиданно вмешалсяЭмиссар. Он стоял посреди комнаты и ломал руки.

— Как же это надо было кричать, чтобы егоуслышали на таком расстоянии? — сказала Руфь.

— Эверт никого не подпускал к Элле. Она у нихединственный ребенок, — сказал дядя Арон.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Руфь.

— Что Эверт вздул бы любого, кто, по егомнению, был недостоин Эллы. Он считал для себя позором, что ей нравится Йорген.

— Ты хочешь сказать, что она сама, по своейволе?.. — недоверчиво спросила тетя Рутта.

— Да! — В один голос ответили бабушка и Руфь.

Поуль пустыми глазами глядел в землю.

— Ты тоже принимал участие в травле Йоргена? —вдруг спросила у него Руфь.

— Только в самом начале.

— И где же ты был потом?

— Пришел к нам и все рассказал, — сказалЭмиссар.

— Почему же никто из вас не поговорил с ними?Не остановил их? — прошептала Руфь.

— Вот ты бы и поговорила, — отрезал Поуль иотер пот со лба.

— Не надо винить друг друга, это ничего недаст. Ни нам, ни Йоргену. — Бабушка подошла к Поулю. Она сбросила с его плечавоображаемую соринку, оба плакали.

Воцарилось молчание. Мать словно слилась состеной. Руфи казалось, что она не слышит ничего из того, что здесь говорят.

— А что говорит сама Элла? — спросил дядя Арончерез некоторое время.

— С ней никто не разговаривал, — ответилПоуль.

— А ленсман? Он был здесь? — Дядя Арон несдавался

— Ленсман сказал, что в таком деле нельзяпринимать ничью сторону. Что ему очень жаль и он нам сочувствует, — сказалЭмиссар.

— Значит, от самой Эллы никто не слышал того,в чем обвиняют Йоргена? — воскликнула Руфь, схватив Эмиссара за руку.

— Кто знает! — Эмиссар оттолкнул ее. — Нас сматерью не было в Молодежном клубе, мы не посещаем такие места. Теперь тывидишь, на что способен дьявол? Видишь, как грех вмешивается в нашу жизнь и караетнас! — Он закрыл глаза, поднял ко лбу стиснутые руки и начал молиться. —Господи, яви нам милость Свою! Обрати взор Свой на нас недостойных. Смилуйсянад Йоргеном, где бы он сейчас ни был. Прости ему его прегрешения. Прости и насвсех, грешных! Аминь.