Стоя в углу, Элла смотрела на Руфь. У нее былонебольшое хорошенькое личико, обрамленное рыжеватыми кудряшками. Она былапохожа на куклу. Вздернутый носик, удивленно приоткрытые губки, словно онаувидела что-то неожиданное.

— Я не кусаюсь, — сказала Руфь.

Элла покачала головой, но осталась стоять вуглу.

— Давай сядем, мне нужно поговорить с тобой.Ты меня понимаешь?

Элла потянулась, чтобы взять вязаную кофту,медленно надела ее и застегнула до самого ворота, потом села на край кровати.Из-под красной, как семга, нижней юбки торчали тонкие голени, пальцы на ногахбыли, как у ребенка. Руфь глотнула воздух.

— Наш Йорген... Ведь он ничего тебе не сделал,правда?

Элла смотрела в пол, теребя обтрепанную петлюдля пуговицы, она молчала.

— На Рождество он сказал мне, что вы с нимчасто встречаетесь и что ты очень добрая. Ты гладила его по голове и дарилавсякие мелочи... — осторожно начала Руфь.

У Эллы задрожали губы, она закрыла лицоруками. Несколько сдавленных всхлипов вырвалось между пальцев.

— Ты знала, что он был в сарае? — спросилаРуфь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сама попросила его прийти в сарай, покавсе будут на танцах?

Элла убрала от лица руки и испуганнопосмотрела на Руфь.

— Уходи!

— Элла, в этом нет ничего дурного. Он мнеговорил, что ты тоже просила его погладить себя. Он еще говорил...

— Ты лжешь! Йорген такого не говорил.

Руфь промолчала.

— Он сказал тебе это перед тем, как ты пошласюда? — В голосе Эллы звучало отчаяние.

Руфь уставилась на нее. Либо никто не сказалЭлле, что Йорген погиб, либо она просто отказывалась признать это.

— Элла, то, в чем обвиняют Йоргена, придумалтвой отец, верно?

— Я не знаю, что он им сказал, я все времябыла тут.

— Ты должна спуститься вместе со мной. Должнарассказать, как все было. Что Йорген не причинил тебе никакого вреда.

Элла не ответила, но то, как она упорносмотрела в пол, как она ломала пальцы и терла друг о друга тонкие щиколотки, —говорило само за себя.

— Мужчины преследовали Йоргена точнопреступника. Но ведь ты этого не хотела, верно?

Элла отрицательно помотала головой и поджалапальцы на ногах.

— Ты должна рассказать, что там, собственно,произошло. Или все будут верить твоему отцу, что Йорген изнасиловал тебя.

— Ты лжешь! Папа не мог этого сказать! Онникого не преследовал!

— Преследовал, вместе со всеми. Они бежали заЙоргеном через весь Остров и загнали его на колокольню. Йорген так испугался,что прыгнул вниз. Он разбился насмерть.

Глаза Эллы широко раскрылись и растеклись полицу, по выгоревшим обоям и пестрому пододеяльнику. Уголки губ бессильноопустились. Все ее личико упало и разбилось вдребезги.

Руфь наклонилась к ней. В глубине левогозрачка виднелась черная точка, похожая на дырочку. У Эллы в глазу дырка,подумала Руфь.

— Зачем ты лжешь? Мне страшно.

— Хотела бы я, чтобы это была ложь.

Элла села на кровать, поджала под себя ноги исжалась в комочек.

— О Господи! Это неправда! Что мне делать?

— Ты должна спуститься с чердака и рассказатьлюдям правду.

Они услыхали, что домой вернулся Эверт. Черезминуту он был уже на лестнице.

— Это папа, — голосом испуганного ребенкасказала Элла.

Дверь задергалась, но крючок выдержал.

— Открывай!

Руфь встала, но открыть дверь не решилась.Тогда Эверт рванул дверь так, что крючок и петля полетели на пол. Он ворвался вкомнату. По лицу у него бежал пот, он тяжело дышал.

Руфь вспомнила, что Эверт страдает астмой. Онгрубо схватил Руфь за руку и хотел вытолкнуть из комнаты. Это он такой из-заастмы, подумала Руфь и ухватилась за столбик кровати. Она так крепко вцепиласьв него, что кровать отодвинулась от стены.

— Отпусти меня! — крикнула она ему в ухо. —Элла должна рассказать, что на самом деле было между ней и Йоргеном. Они любилидруг друга...

— Элла не могла любить этого дурачка! —крикнула вдруг оказавшаяся в комнате Аста, она залепила Руфи звонкую оплеуху.

Горячая, как от ожога, боль растеклась полицу.

— Йорген был человек, а вот вы дураки! —всхлипывая, крикнула Руфь, держась за кровать обеими руками.

— Ты хоть понимаешь, через что пришлось пройтиЭлле? — просипел Эверт.

— Йорген в этом не виноват, это все вашаглупость. Если бы вы вели себя как люди и оставили их в покое, ничего бы неслучилось.

— Люди говорили, что он не дает ей проходу ниднем, ни ночью. Это же позор! Страшный позор! Нас обесчестили! — Дыхание Эвертавырывалось из груди сдавленными толчками.

— Сплетни и злоба — вот это действительнопозор, а новее не то, что Элла хорошо относилась к Йоргену. Она должна всемсказать, что Йорген... не изнасиловал ее. — Руфи пришлось сделать разбег, чтобыпроизнести это слово.

Уткнувшись лицом в подушку, Элла колотиларуками по матрацу. Ее трясло от рыданий.

— Видишь, что ты натворила? — прошипела Аста ихотела снова ударить Руфь, но Эверт удержал ее.

Руфь склонилась к Элле и сказала, совсем какей самой говорила бабушка: «Ну-ну, не плачь». И повторяла эти слова, пока Эллане успокоилась.

— Ведь он тебя не изнасиловал? — шепотомспросила она через минуту.

— Убирайся отсюда! — крикнула Аста и ущипнулаРуфь за руку.

— Отвечай же! — шепнула Руфь, обращаясь кЭллиной спине.

— Тебе все равно никто не поверит. Это тебе непоможет, — сказал Эверт и плюнул Руфи в лицо.

Элла села в кровати. Она не смотрела на родителей,ее взгляд был устремлен в окно. Голос звучал спокойно и чисто:

— Вы скрыли от меня то, что случилось. Йоргенне причинил мне никакого вреда!

Эверт пыхтел, глубоко засунув руки в карманыштанов, потом он всем корпусом повернулся к Руфи.

— Хочешь опозорить Эллу? Верно? Винишь ее, акто, как не вы сами, позволил взрослому дурачку свободно разгуливать по селениюи безнаказанно делать все, что ему вздумается!

— Это ты хочешь остаться безнаказанным! Ты! Тыпустил слух, который довел Йоргена до смерти! Ты запер свою дочь на чердаке!..Уходи отсюда, Элла! Тебе нельзя здесь оставаться!

Руфь сбежала по лестнице и выскочила на улицу.Проходя мимо колодца и хлева, она заметила, что идет слишком быстро. И опять унее возникло чувство, будто она всего лишь отмытый морем птичий череп,валяющийся на берегу. Такой легкий... Все стало туманным и потеряло смысл.