раздумывая. После со вздохом погладила Иду по голове и пожала плечами.

— Я еще девчонкой была, тогда жила в наших краях ведьма. К ней многие ходили. Лекаркой, конечно, она была знатной. Наверное, такая тебе и нужна. Только померла она уже лет двадцать как. Она и в моем детстве уже старухой была. Ученица у нее была, но ушла из наших краев еще до смерти ведьмы. Как выучилась, так и ушла. Куда, не знаю, но слышала, что она вредная. Кто-то из девушек хотел от нее чего-то, но та ей наобещала бородавок, если не отстанет. А уж чего девчонка та просила, мне неизвестно, может и за дело отповедь получила.

— И больше никого нет?

— Я не слыхала, — еще немного подумав, ответила Барена. — Мне колдовство ни к чему. Дела у нас идут, муж у меня верный, дети здоровые, а чего еще желать?

— Эх, — вздохнул ведьмак. — Ну что ж, поищем еще где-нибудь. А ты знаешь что, заверни нам с собой мяса, и еще пару ваших чудесных лепешек. И напиток в бутылочку какую-нибудь налей. Где-нибудь присядем, может, и разохотится дочка моя, поест.

— Соберу, — кивнула Барена и поднялась со стула. — А ты всё ж поспрашивай дочь, вдруг и есть кто по сердцу да к ней холодный. Думается мне, недуг ее любовный.

Женщина отошла, а ведьмак усмехнулся и пробормотал себе под нос:

— Точнее и не скажешь, — и вернулся к супу.

Из харчевни они выходили со свертком, в котором лежала мисочка с мясом, накрытая тарелкой, с лепешками, завернутыми в чистую тряпицу и с бутылкой с напитком. За посуду пришлось доплатить, но немного, Виш спорить не стал, это было справедливо. Съесть он всё это собирался позже, когда покинут Роксум, а пока еще дело было незакончено.

— Теперь по рынку походим, — сказал ведьмак. — Ты сразу много не бери, твоя бледность еще нам пригодится. Когда скажу, тогда напьешься вдоволь, поняла?

— Поняла, — ответила Ида.

Однако на рынке они тоже толком ничего не узнали. Кто-то рассказывал про покойную ведьму, кто-то вспоминал и ее ученицу. Один раз услышали про проезжего колдуна, который задержался в Роксуме на неделю, но когда это было, им толком не ответили. И Виш позволил своей подопечной подкрепиться. Ида, как всегда, спорить не стала.

Глава 17

Иллис скучал. Не по ведьмаку и его подопечной, хотя, наверное, по ним все-таки скучал, но вовсе не потому, что не мог без них прожить. Тут дело было в ином. В общем, юноша скучал отчаянно и всей душой, до зевоты и протяжных стонов. Он уже несколько часов слушал своего родственника. И ладно бы тот вел светскую беседу или делился какими-то воспоминаниями, но речи древнего старца были бессвязны и маловразумительны. Более того, он уже раз десять переспрашивал, как зовут его гостя. И столько же раз радовался ему и начинал свое бормотание заново.

А еще он путался во Фрашах. Точнее, не во Фрашах в целом, а лишь в двух: Иллиса старик именовал Верентом, то есть внука принимал за деда.

— А помнишь, Вер, что мы с тобой устроили на гулянии в Миле? Ох и досталось тогда тебе от твоего папаши, — старик заходился в хриплом смехе.

Иллис вежливо улыбался и поправлял:

— Дедушка Эклин, я не Верент, я его внук — Иллис, младший сын Юнира.

— Иллис? — хмурил брови старик. — Ах да, малыш Иллис! Конечно же! А ведь я говорил тебе, Верент…

И так продолжалось бесконечно. Юноша уже махнул рукой и перестал поправлять родственника, почти утратившего разум. Несколько раз Иллис пытался вернуть старика к реальности, начинал рассказывать про отца и братьев, но это Эклину Фрашу было неинтересно. Он переставал слушать уже спустя пару минут и снова уходил в свой собственный мир грез, где царило далекое прошлое, сотканное из обрывков, как лоскутное одеяло.

— Дедушка Эклин, а Ливидов помните? — без особой надежды спросил молодой человек, дождавшись, когда старик замолчит.

Древний Фраш остановил на Иллисе непонимающий взгляд, но вскоре махнул рукой:

— Не люблю Ливидов. Тетка моя за Ливида замуж вышла, сына родила. Всего несколько раз с ним виделись. Себе на уме, как все Ливиды. Мы с Верентом шалили, а этот всё тишком-тишком. Тьфу, не люблю таких. Вот мы с тобой, Вер…

— А потом он к вам с семьей приезжал? — прервал его Иллис, пока деда не унесло в дальние дали. — Ливид.

— Кто? — переспросил Эклин. — Тетка моя за Ливида вышла, а муж ее, дядька мой, выходит, мне совсем не нравился. И сынок их, братец мой троюродный, стало быть, тоже такой. Всё тишком-тишком, тьфу, не люблю таких.

— А когда он женился, вы с его семьей были знакомы? С дочкой не приезжал?

— Ой и славная дочка у него, такая красавица, а хохотушка! Я влюбился, вот прямо с первого взгляда и влюбился, уж такая девушка была…

— В кого влюбились? — оторопел юноша. — В Малису Ливид?

— Ливид? Это какой такой Ливид? Моя тетка за Ливида вышла…

Иллис выслушал в очередной раз про мужа тетки, про их сына — отца Малисы и махнул рукой, смирившись с тем, что от Эклина Фраша он не узнает ничего.

— Простите, дедушка, я покину вас ненадолго, — произнес юноша и поднялся с места.

Его родственник замолчал, поднял взгляд на молодого Фраша и нахмурился:

— Кто вы такой, молодой человек?

— Так что вы там говорили про девушку, в которую влюбились с первого взгляда? — вместо пояснения спросил Иллис.

— О-о, Ланисса, — протянул старик, — она была прелестна, как сама жизнь…

Иллис направился на выход из гостиной, оставив Эклина Фраша переживать свои воспоминания в одиночестве. И когда он тихонько притворил за собой дверь, из-за нее продолжило доноситься бормотание старика — слушатель ему был не нужен. Юноша вздохнул и покачал головой:

— Тягостное зрелище. Неужто и я стану таким однажды? — он передернул плечами и решил больше не задерживаться, смысла в этом не было.

Вскоре Иллис покинул дом родственника. Он вышел на улицу и огляделся, решая, что делать дальше. Молодой человек рассчитывал поспрашивать, если уж и не о Ливидах, то о колдуне, но старик ответа дать не мог. Юноша попробовал разок спросить еще в первый час своего гостевания, но дед только отмахнулся и сказал, что в жизни с этой братией не связывался и другим не советует.

А из прислуги у него были только слуга, который работал в доме, когда его хозяин еще был в своем уме. Он и остался сиделкой при старике. Да его жена —