– Ведь от этого никому не станет плохо, а только хорошо. А вы сделаете доброе дело.

– Доброе дело. Что вы имеете в виду, когда говорите «доброе дело»?

– Если вы меня отпустите, то наверняка спасете мне жизнь. Вот это и будет добрым делом.

– Добрым делом это будет, если я вам помогу так, без денег, а если вы мне заплатите, это уже будет никакое не доброе дело, а коммерческая сделка, – сказал фон Шпинне.

Разумеется, начальник сыскной не собирался способствовать освобождению итальянца, тем более не собирался брать у него деньги. Но решил не торопиться ему отказывать. Сказал, что подумает над его предложением.

– И как долго вы будете думать? – спросил итальянец.

– Не знаю. А вы, похоже, собираетесь меня поторопить?

– Нет, ни в коем случае. Думайте столько, сколько вам будет угодно!

– Да и потом, – фон Шпинне понизил голос и чуть подался вперед, – я ведь теперь не один…

– Что это значит?

– Это значит, что нас теперь двое: я и следователь Алтуфьев… Понимаете меня?

– Конечно!

– Хорошо, о вашем освобождении мы поговорим, но чуть позже, может быть, завтра, а пока мне хотелось бы узнать кое-что о Кануровой…

– И что вас интересует?

– Ну, как я понял из наших с вами предыдущих бесед, у вас с ней была связь, или вы все это выдумали?

– Конечно же, мужчине не к лицу говорить об этом, но я нахожусь не в том положении, чтобы играть в благородство, поэтому могу подтвердить свои слова. У меня с Варварой Кануровой была связь.

– Это правда?

– Да!

– Скажите мне, господин Джотто, Канурова никогда не говорила вам о дочери Скворчанского?

– У Скворчанского есть дочь? – спросил удивленный итальянец. Однако Фоме Фомичу показалось, что это удивление не совсем искреннее.

– По нашим данным получается, что есть! Итак, Канурова говорила вам что-нибудь про эту дочь?

– Нет! Ничего подобного я от нее не слышал.

– А вы знаете, что Канурова очень часто посещала кладбище?

– Нет. Может, и посещала, но мне она ничего об этом не говорила. К тому же я не люблю кладбищ, особенно таких, как у вас…

– А что с ними не так?

– Они… они какие-то слишком тоскливые… И об этом я как-то говорил ей.

– Еще один вопрос – вы когда и где познакомились с Кануровой?

– Где-то год назад. Она пришла в кондитерскую, чтобы оформить заказ на доставку пирожных городскому голове Скворчанскому.

– Кто сделал первый шаг?

– Что вы имеете в виду?

– Кто первым проявил инициативу?

– Канурова! – ответил, чуть подумав, Джотто.

– Вас это не удивило?

– А что меня могло удивить? Что женщина хочет со мной познакомиться?

– Да.

– Нет, это меня не удивило! – самоуверенно ответил Джотто. – Это может показаться с моей стороны бахвальством, но я обладаю достаточным обаянием, чтобы женщины интересовались мной и даже делали первый шаг.

– Иными словами, вы это приняли как должное?

– Да! – кивнул итальянец и, глядя в глаза начальника сыскной, добавил: – Но вы, похоже, не верите мне?

– Отчего же, я вам верю и думаю, что это было именно так, как вы говорите. Но продолжим. Канурова, что она рассказывала вам о себе, кто она, откуда родом?

– Она мне ничего такого не говорила. Но если быть откровенным, я этим не интересовался. Мне было все равно, откуда она родом, понимаете меня?

– Да, я понимаю, у вас к ней был сугубо практический интерес!

– Можно это назвать и так.

– Ну а «флорентийская смесь»? Как получилось, что Варвара узнала о ней? Она стала интересоваться ядами, и вы решили ей подыграть и рассказали, показывая склянку с афродизиаком, что у вас имеется яд?

– Нет, там была немного другая история…

– Какая?

– Канурова рассказала мне о женщине, которой якобы дали какое-то зелье, и она уснула, но так уснула, что все приняли ее за мертвую и похоронили…

– А зачем она вам это рассказала?

– Спрашивала, может ли так быть на самом деле?

– А почему она спрашивала об этом у вас? – Начальник сыскной смотрел на итальянца, не отрывая взгляда. Казалось, боялся упустить что-то очень важное.

– Я рассказывал ей про специи, как они важны в приготовлении пищи и про то, что специи коварны…

– Специи коварны?

– Да, они могут сделать вкус блюда восхитительным, но могут и отравить это блюдо…

– И от чего это зависит?

– От дозировки! Вернее, от точной дозировки!

– Правильно ли я вас понял, что специя, ну, например, укроп, если его очень много положить в жаркое, убьет того, кто это жаркое съест?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Джотто и даже рассмеялся. – Вы поняли меня неверно. Укроп не убьет никого, сколько бы его ни клали в жаркое…

– А что тогда убьет?

– Другие специи, экзотические. Они могут оказаться ядом, повторюсь, только если их правильно смешать, соблюдая при этом верные пропорции…

– Теперь понимаю. И что вы ответили Кануровой?

– Сказал, что так может быть, и что у меня есть такое снадобье, которое, если его немного подмешать в еду, усыпит человека, а если больше – то убьет.

– Вы ей это сказали?

– Да, но я не думал, тогда не думал, что это может закончиться так, как закончилось!

– Вначале никто об этом не думает. Люди вообще сильны задним умом. Вы, господин Джотто, слышали о заднем уме?

– Признаться, нет, а что это такое?

– Ну, это то, о чем вы только что сказали. Вначале я не думал, а потом подумал… Так вот, когда какой-нибудь человек думает потом, это и называется задним умом.

– Но ведь не всегда получается подумать тогда, когда нужно! – воскликнул Джотто.

– Верно, – кивнул начальник сыскной. – Поэтому-то я и говорю, что люди сильны задним умом, и вы не исключение…

– Вы хотите сказать, что в эту ситуацию я попал по своей глупости?

– Конечно. А по чьей глупости вы могли в нее попасть? Только по своей.

– Ну, что ты смог узнать? – спросил начальник сыскной у Кочкина, когда они сидели в кабинете фон Шпинне.

– Ничего! – бросил Меркурий устало. – Свидетелей нет. Никто ничего не видел, никто ничего не знает.

– Что, и ни у кого нет даже предположений, куда подевалась Канурова?

– Как я понял, соседи считают, что это она виновата в смерти кухарки и пропаже Скворчанского. Поэтому и сбежала.

– Ну, этого и следовало ожидать, – проговорил фон Шпинне со вздохом.

– А вы что-то узнали у Джотто?

Фома Фомич в двух словах передал Кочкину свою беседу с кондитером.

– Она ему говорила про женщину, которую усыпили и похоронили? Похоже на историю с Прудниковой! – заметил Меркурий.

– Да, это похоже на слухи, которые ходят по