и Марте. Полотно не подлежало восстановлению. Потери составляли больше девяноста процентов. Собственно, от картины ничего не осталось. Ее резали, рвали, ломали и заливали кислотой. Явно орудовал сумасшедший.

Меня ждали огромные проблемы с заказчиком: ведь даже в том случае, если страховка покрыла бы стоимость картины, возместить в полном смысле этого слова – то есть вернуть ее – было невозможно. Это был огромный удар по моей репутации, так как слухи в нашей среде разлетались со скоростью ветра. Можно быть тысячу раз профессионалом, но если ты не смог гарантировать клиенту сохранность его собственности, то цена тебе грош, и хвалебные рекомендации, а с ними и доступ к хорошим заказам на этом заканчивались. Владельцам было все равно, пострадала ли их картина во время бандитского налета или наводнения, они хотели получить ее назад, и подробности их не интересовали. Марта была в ужасе, что это может задеть и ее, ведь именно она рекомендовала меня, а хозяин «Королевской охоты» уже несколько лет был ее основным клиентом, и именно его заказы гарантировали Марте, ее супругу и отпрыскам безбедное существование. Она кричала, что это Аптекарь, и только он, и я обязана заявить на него в полицию.

– Но я же была у него в это время, – пыталась я объяснить ей очевидное. – Как бы он смог оказаться одновременно и у меня дома?

– Именно поэтому – это его рук дело, потому что он знал, что тебя не будет дома! Зачем ему надо было мараться? Да он просто кого-то подослал.

– Он как раз не знал этого, Марта! Я же приехала к нему, не предупредив. Он еще сердился на меня из-за этого. Откуда он мог знать, что я к нему поеду?

– Как хочешь! – кричала Марта. – Неужели тебе этого мало?

Полицейский инспектор, прибывший на место преступления через пару часов, не проявил никакого энтузиазма, случившееся вызвало у него скорее приступ скуки. Мне даже захотелось извиниться, что я не смогла порадовать его расчлененным трупом или чем-нибудь столь же занимательным. Он быстро заполнил и подписал все бумаги для страховой компании и с тоской во взгляде слушал мои показания о фотографии, разбитом окне и расплавленных шторах.

– Кислота, говорите? – спросил он, с трудом сдерживая зевок.

– Да, – кивнула я. – Причем, скорее всего, довольно концентрированная. Я работаю реставратором и знакома с этим.

– Реставратором? Знакомы? – Полицейский нахмурил брови. – Так если у вас в доме вообще водится кислота, то, может, вы ее туда и перелили по рассеянности? Люди искусства, они такие… Сами ничего не помнят, но чуть что – напрягают органы.

– Какие органы? – удивилась я, потому что эта фраза вызвала у меня только физиологические ассоциации.

– Правоохранительные, – разъяснил представитель полиции.

– У меня в доме не было кислоты. – Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. – И я бы ни за что не стала переливать ее в стеклянный флакон для духов и ставить на самом видном месте, на туалетном столике. Какой бы рассеянной я ни была.

– Ну хорошо, – вздохнул полицейский. – Где этот ваш флакон? Он же сохранился? И вообще, у вас есть какие-то доказательства того, что вы мне сейчас рассказали? Свидетели имеются?

– Свидетели имеются! – ожесточенно закивала я. – Я могу позвонить им прямо сейчас! Они подтвердят!

– Это не к спеху. Это только если дело действительно дойдет до расследования.

– А как оно может до него не дойти? У меня же факты!

– Так нам же нужно сначала убедиться, что это действительно факты, а не расстройство вашей нервной системы. Можете предъявить флакон?

– Естественно, – возмутилась я и пошла за флаконом.

Но его нигде не было. Я точно помнила, что Марк забрал его у меня из рук и куда-то унес, и мне казалось, что он поставил его либо в ванной, либо в кладовке, но ни там, ни там сейчас его не было. Я посмотрела под мойкой на кухне и на всякий случай в оранжерее. Потом мне пришлось вернуться в комнату, где сидел полицейский, чтобы взять телефон и позвонить Марку.

– Одну минуточку, – извинилась я.

– Угу, – кивнул полицейский, и я точно знала, что именно он обо мне сейчас думал.

Марк ответил сразу же:

– Привет, я немного занят, перезвоню, как только освобожусь, ладно?

– Марк, я на минуту, – быстро сказала я. – У меня неприятности, пришлось вызвать полицию и рассказать все, что случилось. Мне нужно показать полицейским флакон с кислотой, потому что это практически единственная улика, которая у меня есть, но я нигде не могу его найти. Куда ты его поставил?

– Флакон? – удивился он и как-то замялся.

– Ну да, флакон, в котором была кислота. Говори скорей, у меня полиция.

– Его же забрала Марта, – сказал наконец Марк.

– Марта? И зачем он ей понадобился?

– Просто ты была так напугана, а за ней приехал муж, и Марта забрала с собой флакон, я точно это помню. Но меня это не удивило, я тоже подумал, что небезопасно оставлять в доме кислоту. Я думал, ты видела.

– Марк, мы потом поговорим об этом, а сейчас мне некогда. – Я не стала ничего комментировать. – Надо объясняться с полицией. Я потом тебе перезвоню.

– А что у тебя вообще случилось? Ты не пострадала?

– Физически нет, – сказала я. – Но морально – весьма пострадала. И еще, я боюсь, очень сильно пострадала моя карьера. И репутация. Кто-то испортил «Королевскую охоту», картину. Ты помнишь? У меня был заказ на реставрацию. Ее просто уничтожили, восстановлению не подлежит. Все остальное расскажу потом. Хотя рассказывать особо нечего.

– Картину? У тебя в мастерской? К тебе опять кто-то влез? Тебе нельзя оставаться там! Только одна картина испорчена? Все остальное в порядке?

– Если ты о своей картине, то не волнуйся, с ней все в полном порядке. Целехонька.

– Ты с ума сошла, я совсем не о ней, – возмутился он, но мне почему-то послышалось облегчение в его голосе. – Пропади она вообще пропадом, мне плевать на картины, главное, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Мне нужно идти.

– Да, конечно, извини, – спохватился он и положил трубку.

В полном недоумении я набрала номер Марты, но она, как назло, не сняла трубку. После того как флакон с кислотой окончательно утвердился в глазах полицейского агента в статусе моего видения, рассказ про сообщения с угрозами, разумеется, тоже не мог быть принят им всерьез. Он прочитал их скорее с любопытством, посоветовал мне получше разбираться с кавалерами и удалился.

Глава двадцать третья

С этого момента для господина Лунца все стало предельно ясно: теперь у него была четкая цель,