и чувствуемые через бронежилет СКАТа стены будки. Один из помощников, коснувшись щекой стены, заорал, обжегшись, но отодвинуть голову уже не мог, вращение ПОП стало еще быстрее. Майор, освещаемый, как и все вокруг, красным тяжелым светом, сидевший посередине оси вращения машины и вцепившийся руками в стол, каким-то чудом не был стянут к стенам будки. Еще один боец, стоявший ближе всех к двери, заорал не своим голосом. Прижатый к уже раскаленной стенке, его бронежилет начал чадить, а по прижатым к стене машины рукам голубыми искрами бить электрические разряды. Через мгновение еще несколько человек начали кричать и дымиться, одновременно прошиваемые пока не смертельными, но болезненными молниями. Будка стремительно увеличивала скорость вращения. Те несколько человек, которые стояли дальше от входа, еще не подверглись высоким температурам и электрическим разрядам, вынуждены были наблюдать за агонией товарищей и бороться с тошнотой, а некоторые – с собственными рвотными массами, душившими их в задымленной комнате. Майор, мертвой хваткой вцепившийся в стол и раскрывший безумные глаза, перекрикивая остальных, орал никогда не слышанные им ранее слова:

– … узрят люди образ свой, тлен и немощь, жажду и голод, покуда не смирятся, что нет у них исхода от тени своей, покуда не сменят они образ свой и страх…

Прижатые к стенам будки люди, освещенные аварийным светом, не имевшие возможности пошевелиться, хрипели и умирали, сжигаемые, раздавленные и прошиваемые электрическими разрядами одновременно, в фантастическом танце невиданной новорожденной аномалии.

Бобр, стоявший по пояс в жгучем пухе, оберегаемый артефактом «джокер», безучастно смотрел, как одна из трех специальных сборок Лесника, включавшая в себя схлопнутые «выверт», «батарейку» и «огненный шар», породила одну аномалию, включавшую свойства всех трех прародителей артефактов – жарку, птичью карусель и электру. Через минуту аномалия раскрутила грузовик, одновременно охватив его жаркой и бьющими внутрь молниями электры. Спустя еще мгновенье он взорвался, а аномалия, с ревом распахнув огненную пасть, раскидала горевшие и дымившиеся куски железа на десятки метров вокруг.

Постояв несколько минут, глядя на затухавшую ярость огненного и секущего молниями смерча, на начинающие поджигать сухую траву и деревья рядом с местом своего падения обломки машины, Бобр развернулся и побрел прочь. Без предупреждения, без грома и порывов ветра, словно Зона ждала сигнала, пошел дождь, барабаня тяжелыми каплями по стеклу забрала.

Теперь ему нужно было встретиться в центре поля сражения с Лесником, Пенкой и Тенью. С десяток оставшихся с ним снорков он отпустил, предоставив им полную свободу, только Мелкий, прижимаясь к ноге, все пытался заглянуть хозяину в глаза. Наконец отстав от него, он поплелся сзади, изредка вылавливая что-то в траве и засовывая в рот. Битва была выиграна. Из почти ста человек пехоты и двадцати специальных танков не ушел никто, только три из шести вертолетов, полностью расстреляв свой боезапас и превратившись в бесполезные винтокрылые машины, убрались на базу. Камеры, стоявшие у них на борту, передадут все подробности боя высокопоставленным генералам, все еще пытавшимся меряться силами с Зоной, а между тем Зона готовила ответный удар, но Бобр, переживший и прочувствовавший отгремевшее событие, утомленный переживаниями и невероятными психическими нагрузками, не желал слышать ее голос.

Спустя полчаса он доковылял до места сражения. Грудами горящего металла стояли некогда грозные боевые машины. Только три из них, сохранив внешний вид, продолжали медленно крутиться в паре метров от земли. Танки, лишенные защиты от аномалий, обвесов и оружия, теперь стояли с открытыми люками, из которых уже выбрались зомбированные с дырами от пущенной в упор пули из ПМ в голове и собрались в чуть в стороне от центра мертвого железного клина. В центре широкого клина, образовав десятиметровый квадрат, стояли восставшие пехотинцы в экзоскелетах, вооруженные тяжелыми пулеметами, миниганами обращенными наружу квадрата, внутри которого Бобр еще издалека разглядел Лесника и контролеров, прикрытых несколькими бюрерами. Бойцы в СКАТах стояли в стороне, нагруженные трофейными автоматами, стрелковыми комплексами и реактивными огнеметами. Еще десятки трупов, видимо, при жизни разрушенные в совершенно непригодные даже для зомбирования состояния, выковыривались из брони и поедались бюрерами, на что другая их половина, оставшаяся защищать контролеров, неодобрительно ворчала. Один из зомбированных, заставляемый контролером, завел грузовичок с зажигательной смесью, и теперь тот, перекатившись подальше от горевших танков, молотил в стороне. Оглушенный плотнейшим пси-фоном, исходившим от стоящих в центре квадрата контролеров, Бобр, спотыкаясь о лежащие на земле обломки и останки трупов людей и мутантов, шел к Леснику, но подойти к генералам этого сражения у него не получилось. Кто-то настойчиво и аккуратно потянул его за рукав, нехотя поворачиваясь и с трудом наводя фокус, сталкер разглядел белое лицо Пенки, которая, перебивая белый шум в ушах, что-то ему говорила.

– …слышишь, сталкер? – медленно доходили до Бобра ее слова. – Иди в лес, не ходи к Тени. Егор? – постепенно слова Пенки все больше обретали смысл.

Наконец Егор очнулся от воздействия группы контролеров, державших все окружающее их пространство под ментальным колпаком, которое не мог экранировать даже «джокер», и, повинуясь словам и физическому воздействию Пенки, повернул направо и побрел в Рыжий Лес. Мелкий на минуту остался на месте, затем, раскачиваясь и крадясь, не в силах противостоять воздействию контролеров, двинулся к ним. Словно из ниоткуда вынырнул Пес Лесника и поднырнул под правую руку сталкера, засунув свою лобастую голову под его ладонь. Сразу стало легче. Опустошенный Егор схватился за короткую шерсть на голове мутанта, словно за спасательный круг, и побрел за ним, подобно слепому, идущему за поводырем. Пенка исчезла незаметно, так же, как и появилась, видимо, вернулась к Леснику. Дойдя через несколько часов вместе с Псом до одной из делянок Лесника, не помня ни себя, ни дороги, Бобр, открыв дверь, повалился на продавленную кровать, надолго уходя в мир снов.

17. Сон Бобра

– Здравствуй, сталкер, – раздался неопределенный голос, одновременно похожий и на шелест листвы, и на голос человека.

Бобр проснулся и растерянно сел под исполинским мутировавшим дубом с белой, напоминавшей березу корой. Несколько секунд крутил головой, хлопая руками по земле в поисках оружия, затем, нащупав то выступавший из-под земли корень, который он изначально принимал за ствол дробовика или приклад автомата, и не найдя источник звука, бросил это занятие, отгребя назад и плотнее прижавшись спиной к дереву. Вставать не хотелось.

«Что за странное место, вроде Зона, а вроде и не Зона, слишком все… культурно как-то», – подумал Бобр. Вдалеке между лесными опушками виднелись ровные скошенные пшеничные поля с остатками золотистой стерни и стожками соломы, пение давно забытых птиц, вон пара орлов,