Полковник Мальков вздохнул:

— Да, понимаю, министр культуры не рискнет так просто великой картиной.

Забродов усмехнулся.

— А чтобы он согласился, — сказал инструктор спецназа ГРУ, — ты сообщишь ему, что мы нашпигуем и эту фальшивку и оригинал «маячками», которые позволят нам проследить каждый шаг преступников.

— Это было бы забавно, — произнес Семен Семенович, — но ты же не принесешь так просто им подделку и не скажешь: мол, ребята, пора делом заниматься, а не ждать у моря погоды! Они сразу же заподозрят неладное!

— Ты, Семен, забыл о художнике-реставраторе Самусенкове, который, несомненно, сливает информацию и Белявскому, и Минчинскому: одному за поддержку в работе для карьерного роста, а второму — за деньги.

— А ты уверен, что информация дойдет до места назначения? — спросил Семен Семенович.

— На все сто, — заверил коллегу Забродов, — более того, мы Самусенкова еще и подтолкнем. Так что нужно срочно зарядить и упаковать копию для передачи нашим оппонентам и, конечно же, поставить микрочипы и на оригинал.

— В принципе это возможно, — немного подумав, произнес полковник ФСБ Мальков. — Это дело с оригиналом можно провернуть под предлогом сбоя сигнализации в музее и экстренной ее проверки.

— Великолепно, Семен Семенович, — удовлетворенно воскликнул полковник ГРУ в отставке. — Тогда позволь, я позвоню своему приятелю Гурееву…

Семен Семенович взвесил все за и против и решительно махнул рукой:

— Звони!

* * *

Бородатого хозяина мастерской удивило то, что Илларион Константинович привез обратно копию картины Филонова, которую написал Иван Павловец.

— Что ты затеял, Забродов? — недоуменно глянув на седовласого полковника, поинтересовался Гуреев.

Илларион Константинович многозначительно улыбнулся, однако ответил уклончиво:

— Потом, Костяныч, я тебе все объясню…

— Так что мне нужно делать? — спросил бородатый художник.

— Ну, во-первых, попроси Александра Самусенкова приехать к тебе и установить, работа это Ивана Павловца или нет.

Гуреев оторопело нахмурился:

— Так я и так знаю, что это Ванькина работа.

Инструктор спецназа ГРУ недовольно вздохнул:

— Костяныч, делай то, что я тебе говорю! Понял?

— Нет, — ответил бородатый художник и тут же спросил: — А что дальше?

— А дальше предложи Самусенкову этим же вечером поехать с тобой ко мне в гости, — продолжил инструктаж седовласый разведчик.

— Зачем?

Илларион Константинович устало вздохнул.

— Попить водки и отдохнуть, разумеется, — сказал он. — Понял?!

— Понял!

— Вопросы есть?

— У матросов нет вопросов! — весело ответил хозяин художественной мастерской.

— Ну, тогда до вечера! — улыбнулся Илларион Константинович и протянул руку. — Бывай!

— И тебе не хворать, — усмехнулся бородатый здоровяк и крепко пожал руку приятелю.

Константин Гуреев, как и обещал, сделал все то, о чем его просил полковник Забродов. К большому изумлению бородатого художника, Александр Самусенков тотчас же примчался на такси.

— Да, — подтвердил реставратор, — это копия картины Филонова, и, несомненно, эту копию написал Ваня. Виден его почерк.

— Понятно, — сказал Гуреев, — и что мне теперь с ней делать?

— А ничего, — ответил Самусенков, — пускай полежит, я подумаю, куда ее пристроить… Может, ее наш музей купит.

Гуреев равнодушно пожал плечами:

— Можно и так…

— Только так, а не иначе, Костяныч, — сказал реставратор и тут же предложил: — Слушай, давай-ка я в магазин сгоняю…

— Ой, нет, — поморщился Гуреев, — а то я опоздаю к Забродову.

Самусенков с интересом взглянул на Гуреева:

— А ты что, собрался к нему?

— Да, попьем водочки и расслабимся, — признался бородатый хозяин мастерской. — Если хочешь, могу взять тебя с собой.

— Я, Костяныч, только «за»! — радостно воскликнул Самусенков.

— Тогда подгребай ближе к вечеру, — сказал Гуреев, — а я пока приведу себя в порядок, а то вымазался как черт!

Художник-реставратор махнул рукой:

— Я понял!

Он вышел из мастерской и, закрыв за собой тяжелую дверь, облегченно вздохнул.

— Не ждал, не гадал, — прошептал он, — а денежка сама с неба упала!

Спускаясь по ступенькам, Самусенков достал из кармана джинсовой куртки мобильник и набрал номер телефона.

— Але… — произнес он, — это я! Готовьте деньги…

— За что? — раздался удивленный мужской голос.

— Нашлась ваша пропажа!

* * *

Смеркалось, и небольшой уютный дворик постепенно погружался в темноту. Двое мужчин внимательно следили из салона черного джипа за подъездом. Ждать долго не пришлось: из него вышел бородач, за которым едва поспевал худощавый мужчина.

— Они? — спросил рыжеволосый Антон у напарника.

— Да.

— Тогда пошли, — предложил Андрющенко.

Узкоглазый мотнул чернявой головой.

— Поспешишь — людей насмешишь, — напомнил он приятелю. — Пусть отъедут подальше…

Рыжеволосый не стал спорить, а молча достал из кармана джинсовой рубашки пачку сигарет и закурил…

* * *

Черный джип, выехав на Волхонку, проехал чуть дальше и остановился возле Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.

— Ну что, пойдем? — нетерпеливо предложил рыжеволосый смуглолицему напарнику и взялся за длинный сверток.

Нахапетов отрицательно качнул головой.

— Должны позвонить, — ответил он. — Сиди и кури!

Похищение картины Филонова из музея прошло, как и предполагалось, без сучка и задоринки. Антон Андрющенко и Рашид Нахапетов после контрольного звонка без особых затруднений проникли в помещение музея через черный ход, который был предусмотрительно открыт.

— Сколько времени? — переложив картину под другую руку, поинтересовался рыжеволосый.

Рашид посмотрел на наручные часы.

— Потерпи! Еще несколько минут, — спокойно ответил он.

Через несколько минут свет в одном из залов музея погас. Дежурный вахтер не заметил этого, так как находился на другом этаже. Впрочем, эти неполадки со светом, а следовательно, и сигнализацией длились считаные минуты, но этого было достаточно, чтобы воры успели заменить оригинал картины Филонова на искусную подделку.