Демон поднял кончик розового боа из перьев марабу, отер пот со лба, поправил кошмарный аксессуар на плечах, нагнулся, воровато выдвинул ящик стола и достал бутылку. Поболтал, смешивая остатки, и, запрокинув голову, сделал огромный глоток анестезии.

От многочисленных жалоб обиженных жизнью и мужчинами наггинь болела голова и нестерпимо ломило виски.

И за что мне такое наказание? Целую вечность слушать, как какой-то пустынный толстосум бросил беременную жену, и медленно осознавать, какие мужики скотины?!

Так, соберись, тряпка! Еще девятьсот девяносто девять оскорбленных женщин – и ты на воле!

Маг выдохнул и крикнул:

– СЛЕДУЮЩАЯ!

* * *

Дверь за последней выговорившейся наггиней закрылась. Бочком суккуб шмыгнул в противоположную сторону, через будуар выбрался из покоев брошенных жен.

Подобрав пестрые юбки, ректор дунул по коридору что есть сил. Следовало найти бездарную адептку, пока эту серую мышь не «слопали» оголодавшие хищники, которых в этом вертепе побольше, чем в подземных измерениях.

* * *

Толстая гномиха, сверкнув кольцами, бросила, как подачку, горсть монет. Рыжая ведьмесса ловко поймала и с поклоном прижала к груди.

– Всегда приятно иметь дело с истинным ценителем, – пробормотала стандартный комплимент предводительница бандитов, жадно пересчитывая пальцами гроши. Видно, разбойникам в этом году действительно тяжко жилось, раз она радуется такой мелочи.

– Вас проводят! – отрезала хозяйка борделя. Ей не терпелось сплавить подальше ведьмессу. Все внимание женщины переключилось на меня. – Теперь разберемся с тобой. – Глаза толстухи горели жадностью. Гномиха рассматривала мои волосы. Рука нервно теребила свисавшее со складчатой шеи монисто из ожерелий.

– Не бойся, деточка, – проговорила хозяйка веселого дома, поймав мой испуганный взгляд, ее голос был сладок, как мед. – Мадам Лоффа о тебе позаботится. Она хорошо относится ко всем заблудшим девочкам.

Какая я заблудшая? Максимум опоздавшая! От каравана любой может отстать!

Признание расписной жабы шокировало. Эта лицемерная дрянь сама же меня только что купила у разбойницы с большой дороги за пару медяков. А рыжая ведьма в свою очередь лишила свободы. Если б не она, я бы давно вернулась назад в академию, и никакая нечисть, никакой ректор и фримены не встали бы у меня на пути. Но ведь в Самайн всем не везет? Даже нечисти и особенно тринадцатым ведьмам. А я самая что ни на есть тринадцатая, тринадцатее не бывает.

Я с подозрением смотрела на маман, что еще приготовила эта скупердяйка. Может быть, рискнуть и применить заклинание? Очаг ведь зажжен и горит? Сила со мной или нет? Но как-то боязно, вдруг не получится?

От душевных терзаний меня отвлекла все та же гномиха, громко хлопающая в ладони.

– Сначала мы позовем лекаря, пусть убедится, здорова ли ты, от этих фрименов можно что угодно подхватить, они якшаются с наггами и подземной нечистью.

На ее зов в будуар ввалился тощий мятый чародей. Длинный, что твоя жердь, уже в возрасте и скрюченный подобно вопросительному знаку.

«Полуэльф», – определила я.

С недокормленного лица свисали два длинных уса, а глаз и вовсе не было видно из-за пыльных стекол очков.

Маг прошел мимо, встал напротив вешалки с платьями и заговорил.

– Ну, что я перед собой вижу… – Ясно было как день: дальше своего носа он ничего не видит. – Перед нами довольно упитанная особа, здоровая, с прекрасным коричневым цветом лица…

Гномиха бросилась к лекарю и, схватив того за плечи, развернула и поставила напротив меня.

– Ну, что я перед собой вижу… – Госпожу передернуло. – Отлично откормленная эльфийка, в преклонных годах, с поседевшими волосами и прекрасным бледным цветом лица…

С перекошенным выражением физиономии мадам содрала стекляшки с мага и, протерев, водрузила обратно на крючковатый нос.

– Ну, что я вижу перед собой… – вновь загнусавил лекарь. Хозяйка борделя схватилась за голову. – Хм… Первый раз такое вижу… – заинтересовался маг.

Он долго рассматривал меня, а я терпела. Больно не было, но пальцы чародея ощупывали, словно осторожные паучьи лапки. Дотошный старик обнаружил печать демона, которая выглядела, как ожог. Маг долго и внимательно вглядывался в нее, бубня под нос.

– Это след какого-то проклятья или… – с сомнением заключил он и повернул мою руку, посмотреть на знак под другим углом. – Нет! Это печать нечисти! – воскликнул лекарь, отшатнувшись, словно я прокаженная. Крючковатый палец старика указывал на меня. – Ее пометил демон! Она проклята: ни один другой мужчина не сможет дотронуться до нее. Она предназначена в жертву той потусторонней силе, что наложила на нее это проклятье.

«Ну да, сказал что-то новенькое, – фыркнула я про себя. – Тот же конь, только в профиль, мне это было и до тебя известно. Я даже знаю, что мне эту высшую нечисть каким-то образом придется найти, поймать и подчинить, влюбив в себя».

– А какой это демон, там не написано? – решила я задать вопрос. Погибать – так с музыкой, вдруг тощий чародей подскажет, как найти или призвать наложившего печать демона? Хоть какая-то выгода, извлеченная из моего незавидного положения.

Очкастый полуэльф взял двумя пальцами мою руку, словно она и в самом деле была заразна, вгляделся в ожог.

– Здесь есть герб, очень древний. Кхм… Внушительный такой, объемный… Знак. И это знак… – старик наклонил голову на сторону, рассматривая, и я повторила его движение. – Свадебный! – припечатал чародей.

– КАКОЙ? – в один голос с мадам возопили мы.

– Сва-деб-ный, – по слогам повторил чародей-зануда.

Состояние «без меня меня женили» самое непонятное и не определенное. Найджел, тот хотя бы честен со мной был, сразу сказал, что выгоды ищет, а этот так, просто пробегая мимо, решил окольцевать.

– А где его найти – не написано? – с кровожадной надеждой в голосе пытала я чародея. Ух, я этого женишка приголублю! Найду только что-нибудь вразумительно-угомонительное и сразу налажу счастливую и послушную замужнюю жизнь.

– И какому высшему понадобилась простая ведьма, да еще неопытная адептка? Нечисть же только пьет из них энергию. Если б колдуньи ее за деньги отдавали, а так задарма по любви, вся сила их пропадает.

– За примерами далеко ходить не надо… – проговорил маг, смотря в потолок подслеповатыми глазами. Нынешний-то покойный король потустороннего мира взял и влюбился в простую ведьму, ладно бы еще в верховную, так в самую обычную – странствующую. И сына от нее прижил. Из-за этого у них там распри, он трон свой подземный полукровке оставил. Чистокровная нечисть взбунтовалась и мутит воду, так что у нас здесь эхом отдается.

– Да не интересуют меня потусторонние дрязги! С девкой этой что делать? – нетерпеливо спросила гномиха, еще не поняв – плакали ее денежки. Чародей посмотрел на меня.