– Ну, что я перед собой вижу… – затянул маг старую песню. – Хоть девушка здорова, обладает смазливенькой и необычной внешностью, но для нас она бесполезна. Любой, кто решит ее тронуть, будет иметь дело с высшей нечистью.

– Рыжая тварь! – разразилась руганью гномиха. – Обманула-таки меня! Подсунула заклейменную демоном девку! Вот ведь правду говорят, что в день безвременья, на Самайн, не везет всем, кроме нечисти, да и той туго приходится! – Мадам топала толстенькими ножками и потрясала кулаками в воздухе. Обернувшись ко мне, истерично завопила: – В котельную ее, прочь с глаз моих, долой! Пока ее не отыщет высший, тогда попробуем с него получить деньги за содержание этой прожорливой девки.

– У меня и маковой росинки сегодня во рту не было! В вашем заведении даже стаканом простой воды не угостили! – возмутилась я несправедливости. Что же будет, если я крошку хлеба попрошу?!

– Она обожрала и разорила мое заведение! – завопила гномиха, призывая в свидетели небо. – Да, снимите с нее одежду и обувь, получим гроши за эти тряпки! С паршивой овцы хоть шерсти клок… – закончила раздосадованная госпожа веселого дома.

А мне было вовсе не весело, потому что два мордоворота, скрутив руки, повели прочь из будуара.

Уже по дороге с меня начали сдирать одежду, я сопротивлялась как могла, пинала и старалась укусить амбалов. Но где мне с ними справиться? В первую очередь они отобрали у меня очаг, висевший на цепочке на шее. Не очень сообразительные мордовороты подумали, что в маленьком котелке могут быть деньги.

– Что это за дрянь? – спросил один.

– Дай глянуть?! – Второй вырвал у него из рук мой очаг.

Они вертели его и так и этак, пытаясь вытрясти содержимое. Мне оставалось только молиться, чтобы в очаге было достаточно угольков.

Дорогой плащ ректора привлек их внимание, меня в момент оголили до подштанников и нижнего лифа. На мне больше ничего не было. Форменное академическое платье из дорогого сукна не просохло после попадания под град и досталось грабителям. Простое без изысков льняное исподнее, короткий лиф и панталоны флибустьеров от охраны не привлекли. В борделе они и пошикарнее бельишко видели. Размякшую от дождя обувь тоже забрали.

Втолкнув меня в жаркое подземелье, крепыши бросили вдогонку котелок. Он зазвенел вниз по ступеням, и я, не думая, что меня там ждет, побежала следом за своим сокровищем.

* * *

Дверь хлопнула, свет померк.

Я уже спускалась в полной темноте, ежась от холода, ощупывая ногой каждую ступеньку. Мерзла я недолго, через пару лестничных пролетов из мрака на меня стали накатывать волны жара. По мере того как я спускалась, глаза все больше и больше привыкали к тьме. И вот я уже в подземелье под городом гномов. Вокруг мгла. Только около пылающих кровавым огнем печей полумрак.

У подножья лестницы светились мелкие красные точки, я обнаружила свой рассыпавшийся очаг. Подойдя к громадной печи, я нашла возле нее всякий мусор: обрывки свитков, щепки, остатки топлива, крошево каменного угля.

В неровном свете, пробивавшемся сквозь решетчатую заслонку, я загнала угольки обратно в котелок. Подкормила крошками топлива и, запихнув внутрь столько щепок, сколько смогла найти, закрыла крышку.

Этого хватит, чтобы очаг горел какое-то время. Я слышала раньше, в пору преследования ведьм некоторые сжигали в своем котелке волосы, ногти и даже части тела, лишь бы огонь горел. Без очага внутренней силы чародейки не хватит ни на что, даже на мало-мальскую защиту, и ведьма станет добычей нечисти или Ловца.

По истории магии нас учили: когда-то правители страны заключили сделку с подземными жителями. Они хотели лишить женщин силы, власти и влияния. Маги считали, что волшебство и чары должны принадлежать только мужчинам. Ведьмаки тут же переквалифицировались в чародеев-травников или ведьмачьих ловцов.

Началась охота на ведьм.

Человеческие женщины, лишенные магии, заключали сделки с потусторонними силами, чтобы получить наследника-мага.

Так появились Ловцы ведьм. Чародеи с зачатками демонической силы и способностями к потусторонней магии.

Они охотились за любыми представительницами прекрасного пола, в которых горела искра силы: за травницами, повитухами, знахарками, лекарками и просто старыми опытными женщинами. От клеветы завистниц пострадали многие красавицы, напрочь лишенные магии, но тоже попавшие под раздачу кривосудия.

Под ударом очутились все связанные с ведьмовскими чарами. Ведьмаки и Ловцы истребили всех черных кошек, говорящих жаб, летучих мышей, василисков, единорогов – извечных спутников белых ведьм и прочих магических дружков фамильяров-защитников. Лишая будущие поколения знаний, маги сжигали ведьмовские книги.

Для доброй, исцеляющей, заботливой магии настали темные времена. В каждом городе, в каждом селе горели тысячи костров. Освещая одаренным путь в небытие.

Когда ведьмы поняли, что их стирают с лица земли, они объединились. Так появились Ковены и круги силы.

Чародеи просчитались, вместе с ведьмовством стала исчезать и обычная магия. Кровь разжижалась, колдовская сила слабела, на ее смену пришла демоническая. Появились некроманты, чернокнижники и прочие полукровки. Потусторонние силы, убив короля, устроили переворот, на трон взошел демон.

Королевство на несколько поколений погрузилось во мрак.

Только объединив силы, ведьмам с магами удалось прогнать нечисть обратно в иной мир. Без ведьм, умеющих призывать и заключать в магические предметы демонов, победа была бы невозможна. Энергию для такой мощной магии могли дать только самые древние источники силы – очаги.

Поэтому ведьмы берегли свой огонь пуще всего остального. Многие считали: гори дом, лишь бы очаг не погас. Потухнет – как я передам свою силу дочери, если придет мой срок?

Когда-нибудь и я вручу магию своим детям, лишь бы им не передалось мое тринадцатое невезение, – подумала я и плотнее закрыла крышку котелка, чтоб уж наверняка.

За спиной стукнуло, звякнуло. Эхо разнесло эти звуки по всему подземелью. В темноте я была не одна. В ответ на звонкое бряцание и скрип печной заслонки по углам зашевелились тени. Я испуганно вскочила, встав спиной к жаркой печи, и подняла вверх разгоревшийся очаг, словно это был фонарь.

Кучи угля ворочались, вставали на ноги. То там, то здесь во тьме зажигались красные искорки глаз.

Мурашки промаршировали по спине туда-сюда, пока я в тусклом свете не разглядела двигающиеся фигуры. Это были существа, только очень странные, угольно-черные, с вытянутыми худыми лицам, кругами под глазами от измождения и красными радужками на чернильно-черных белках. Тела их были иссушены и костлявы, ребра торчали во все стороны, животы прилипли к позвоночнику, подвздошные гребни таза выпирали наружу.

В общем, шатающиеся суповые наборы, только жженые кости. Существа были похожи на живой ходячий уголь.

Сначала я подумала, что это черти – низшая нечисть. Но потом разглядела сережки в ушах, запачканные копотью, некогда яркие платки, повязанные на головах. На тощих бедрах цветастые, в блестках набедренные повязки, мониста на цыплячьих шеях. И поняла: это бывшие женщины. Хотя язык не поворачивался угольных человечков так назвать, женского в доходягах не осталось ничего.