отозвался мистер Гамильтон. – А не оставил ли мистер Найтингейл какого-нибудь письма или хотя бы записки? Уверен, мой отец хотел бы прочесть последние слова своего старого друга, почившего, пока он был в… Индии.

– Нет, мистер Гамильтон, – покачала головой жена викария. – Нам мистер Найтингейл ничего не оставлял, кроме скромного пожертвования. Это, честное слово, было так щедро с его стороны, упомянуть Церковь в своем завещании. Но может быть, что-то осталось в его доме, спросите мисс Крушенк, Федору Крушенк, она въехала почти сразу же после похорон. А еще доктор Салливан, он провел с мистером Найтингейлом последние его часы. Но, боюсь, доктор перебрался в Лондон и не оставил своего адреса.

Они еще раз попытали удачи, но мисс Крушенк им не открыла. Дом казался пустым и заброшенным, словно никто в нем не жил последние лет десять, дым не поднимался над печной трубой, а петли на дверях и ставнях заржавели.

– Ну, что вы обо всем этом думаете, мисс Кармайкл? – спросил мистер Гамильтон, пока они шли к станции.

Элинор неуверенно покачала головой и пожала плечами.

– Не знаю, что вам сказать, мистер Гамильтон. История выглядит странно, но с другой стороны… Все может быть заурядно, хотя и печально. Мистер Найтингейл не смог пережить смерть единственной дочери, спиритический сеанс ничем ему не помог – моя тетушка не лучшая утешительница. И в конце концов его сгубило горе. Или болезнь. Или бог знает что.

– Остаются прочие участники сеанса, – вздохнул мистер Гамильтон. – Но как знать, что с ними сталось за семь последних лет. Пожалуй, единственная стоящая зацепка – миссис Гиббс, компаньонка. Ее наверняка нанимали через агентство. Попробую выяснить о ней подробности. А отыскав, мы сможем расспросить ее и узнать, что же произошло во Франции, отчего умерла мисс Найтингейл, почему погребена на чужбине и зачем понадобился спиритический сеанс.

Элинор все еще не понимала, зачем уделять столько времени этому случаю, а еще меньше хотела ворошить прошлое, но кивнула. Все это было не ей решать.

Обратно они ехали в купе не одни, и у Элинор появилась возможность все обдумать. При соседках – пожилых дамах в роскошных индийских шалях, одна из которых читала Священное Писание, а вторая вязала что-то пушистое и нежно-голубое, – неловко было бросать заинтересованные взгляды на мистера Гамильтона. Элинор испытывала после этой поездки смутную тревогу, словно бы миссис Стерн недоговорила что-то, утаила нечто важное, и вместе с тем они узнали что-то особенное, что-то необычайно ценное. Но сколько Элинор ни перебирала впечатления и новости сегодняшнего дня, все они казались бессмыслицей.

Поезд остановился у какой-то станции, уже стемнело, и название ее было неразличимо. Пожилые соседки поднялись и, вцепившись вдруг в руки Элинор, потянули ее за собой.

– Что вы делаете?!

Женщины обернулись, уставившись на Элинор своими гротескными спиральными глазами на гладких, лишенных возраста лицах, языки колыхались у них в раззявленных ртах. Они были куда страшнее мумии, что видела Элинор на постели в том пыльном страшном Доме, или же Аждара. От них исходила явственная угроза. Дым клубился по купе, удушливый, черный, и коснуться его было опасно.

– Отпустите! – потребовала Элинор и попыталась вырваться, не до конца уверенная, сон это или явь.

Тени окутали ее, подтаскивая все ближе и ближе. Элинор отчего-то твердо знала, что ничего дурного они ей не сделают, пока, до времени, но сдаваться не желала. Она начала вырываться и даже сумела освободить одну руку. Поезд тем временем тронулся, резко дернулся, и она, пошатнувшись, ударилась о край столика. В глазах посветлело. Едва-едва начало смеркаться, и солнце проникало в купе через кружево шторы, роняя фигурные тени на стену и дверь.

– Мисс Кармайкл, вы в порядке? – мистер Гамильтон удерживал ее за талию. Кроме них, в купе никого не было.

– Я… наши попутчицы?

– Мы были одни, мисс Кармайкл, – крайне двусмысленно ответил мистер Гамильтон.

Элинор высвободилась из его объятий и выглянула в коридор, совершенно пустой. По коже пробежал холодок. То ли у нее все-таки начались от нервов галлюцинации, то ли было нечто, что лишь она одна способна увидеть. И то, и другое было одинаково неприятно.

Глава двадцатая

В дверь постучали, как раз когда Дамиан закончил инструктировать вернувшихся горничных и передал им найденную ценой немалых трудов связку ключей ото всех комнат. Маргарет, не дожидаясь указаний, пересекла холл и раскрыла ее. На пороге стоял Грегори, поддерживая под локоть бледную Элинор Кармайкл. Снова она выглядела так, словно едва выдержала бой с чудовищами. Это выражение паники на ее лице Дамиану совсем не нравилось.

– Что-то случилось?

– Я подам чай, – быстро сказала Алессандра, та из горничных, что посерьезнее.

– Это – слуги? – нахмурился Грегори, смотря вслед метнувшимся к двери для слуг девушкам. Обе они не успели еще переодеться в форменное платье и выглядели парой ведьм. Впрочем, они и были парой ведьм.

– Да, – коротко отозвался Дамиан и, подойдя, взял Элинор за подбородок. Она была бледна, а в глазах плескалась паника. – Что произошло, Линор?

– Ничегою. – молодая женщина отшатнулась. – Я в порядке. Чай – это прекрасная идея, я продрогла.

– В нижней гостиной растоплен камин, – кивнул Дамиан. – Завтра велю приготовить верхнюю, там гораздо уютнее.

Элинор вцепилась побелевшими пальцами в плечи и поспешила скрыться за дверью в гостиную.

– Итак? – спросил Дамиан, проводив ее взглядом.

Грегори покачал головой.

– Найтингейл мертв.

– Досадно… – поморщился Дамиан, возлагавший на этот визит определенные надежды. – Остаются еще прочие участники сеанса. И еще нужно найти того, кто сопровождал Элизабет Найтингейл в заграничной поездке. Она ведь была там не одна, верно?

– Миссис Гиббс, – кивнул Грегори. – Думаю, найти ее будет несложно. И нам сказали имя доктора, который был с Найтингейлом в последние часы. Салливан. Его тоже можно попробовать отыскать.

Дамиан на это кивнул и заглянул в гостиную. Элинор стояла возле камина, кочерга в опущенной безвольно руке, и неподвижным взглядом смотрела на циферблат часов. И казалась удивительно беспомощной, незащищенной в своем помятом платье, которое, запылившись, утратило за минувшие сутки свою изумрудную яркость.

– Вам следует переодеться, Линор, – сказал Дамиан.

– Да что вы говорите. – Элинор кинула взгляд через плечо. – Все мои вещи, все, что у меня было, даже единственный отцовский подарок, остались под завалами дома.

Дамиан бросил на брата короткий взгляд.

– Завтра же отправляйтесь и купите себе что-нибудь, Линор. Мы оплатим.

Молодая женщина издала короткий сухой смешок, и запоздало Дамиан сообразил, как она должна к этому относиться. Как к очередному оскорблению. Пусть Элинор Кармайкл и не