напишу вам адрес. Правда… – миссис Причард окинула его оценивающим взглядом. – Боюсь, поговорить с ней, по делу или без, вам будет нелегко. Джентльменов на территории своей школы миссис Гиббс не жалует. Так что, каким бы ни было дело, даже если вы хотите к ней устроить свою дочь, лучше пусть этим займется миссис Гамильтон. Вот, держите адрес.

– Благодарю за совет, миссис Причард, – кивнул Грегори, принимая листок с изящно сделанной надписью.

* * *

– Мисс, завтрак готов. Принести его вам сюда? Приготовить ванну?

Элинор неохотно открыла глаза, буквально выпутываясь из тенет сна. Судя по бьющему в окно солнечному свету, было уже время ланча, а она не привыкла вставать позже восьми часов и испытывала теперь смесь физической разбитости и стыда. Горничная, одна из нанятых вчера, худая и ярко-рыжая, причесанная и одетая в форменное платье, но все равно похожая на ведьму, раздернула шторы и стояла возле двери в ванную с полотенцем наготове. Это смутило Элинор еще больше. Словно бы эта рыжая особа – ее личная горничная, чего, конечно, отродясь не бывало и быть не может.

– Не нужно… я спущусь. И помогать мне тоже не нужно… как вас зовут?

– Маргарет, мисс, – с широкой улыбкой отозвалась девица. – Обычно меня зовут Пегги.

– Пегги, Маргарет, это какое-то недоразумение. Я всего лишь гувернантка мистера Гамильтона, вы не обязаны приносить мне завтрак, или готовить ванну, или…

– Я это знаю, мисс, – кивнула Маргарет. – Я все понимаю. Ваша одежда разложена на кресле, если вы желаете что-то другое…

Элинор посмотрела на платье нежно-зеленого цвета, лежащее на кресле возле зеркала. Оно было даже еще хуже, чем изумрудно-зеленый бальный наряд Лауры Гамильтон. Элинор даже не рискнула бы надеть что-то столь… девичье. Она гувернантка, ее удел – практичная, немаркая одежда, респектабельная, строгая, внушающая уважение с первого взгляда. Элинор, не скрывая дурных предчувствий, вскочила с постели и распахнула шкаф, куда накануне, старательно разгладив, повесила свой единственный на сегодняшний день наряд.

– Где мое платье?

– Не могу знать, – не моргнула глазом горничная. – Помочь вам с корсетом?

– Пегги!

– Вы такая стройная, – как ни в чем не бывало продолжила горничная, – вам, должно быть, и утягиваться не нужно. Как я вам завидую, мисс!

У самой горничной, несмотря на худобу, была такая талия, что Элинор не сомневалась – это было главным критерием выбора ее в штат. Прочих достоинств не наблюдалось, она была, прямо скажем, не слишком скромной и явно себе на уме.

– Найди мою одежду, – приказала Элинор, закуталась поверх сорочки в покрывало и выскочила в коридор с твердым намерением хорошенько поругаться с Дамианом Гамильтоном. Она ни секунды не сомневалась, что все это его идея, особенно после глупой вчерашней перепалки.

Комната Дамиана была чуть дальше по коридору, и, судя по тому, что окна в обоих концах его были открыты настежь, так что солнце заливало все вокруг, прогоняя всякую тень, он еще не выходил. Элинор распахнула дверь, прошла по темной комнате и отдернула полог, готовая разругаться с этим бесстыдным нахалом в пух и прах.

Дамиан спал.

Он так и не снял одежду и поверх был весьма небрежно укрыт тонким покрывалом. Перевязанная рука свесилась с постели вниз и почти касалась пыльного пола. Дамиан был бледен, до синевы, еще бледнее, чем обычно, и это вызывало невольную дрожь и приступ сочувствия. Усмирило гнев. Элинор аккуратно, стараясь не потревожить Дамиана, взяла его за запястье и положила раненую руку на постель. Кожа была холодна, как лед, и только слабое тихое дыхание говорило, что мужчина жив.

– Горазды же вы давить на жалость… – пробормотала Элинор, снимая с себя покрывало. Укутав им Дамиана, она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, и вернулась в комнату. – Давай сюда платье, Маргарет. Не спускаться же вниз голой. Когда мистер Дамиан проснется, уберись в его комнате, там полно пыли.

Грегори Гамильтона она нашла в уже знакомой нижней гостиной, сделавшейся неуловимо уютнее. Ставни были раскрыты, шторы отдернуты, и комнату заливало по-осеннему неяркое лондонское солнце, едва зеленоватое из-за зарослей, что ему пришлось преодолеть. Вытянув ноги, мистер Гамильтон, пил неспешно чай и читал газету. Элинор поймала себя на мысли, как же хочется стукнуть от души хотя бы одного из братьев. Она всегда относилась к мистеру Грегори Гамильтону с глубоким уважением, но у него были сейчас все шансы пасть жертвой ее дурного настроения. Отложив газету (заголовки кричали об ужасном убийстве в Уайтчепеле), мистер Гамильтон оглядел ее с головы до ног чуть более долгим взглядом, чем она ожидала, и улыбнулся.

– Прекрасно выглядите, мисс Кармайкл.

– Я не собираюсь носить это платье, мистер Гамильтон! – сухо и резко отозвалась Элинор.

– Надеюсь, вы не будете снимать его прямо сейчас? – в притворном ужасе спросил тот.

– Ваш брат ужасно на вас влияет! – проворчала Элинор.

– Искренне на это надеюсь, – кивнул мистер Гамильтон. – Искренне. Я, знаете ли, такой заурядный, скучный человек…

– Это была его идея или ваша?

Мистер Гамильтон посмотрел на нее с удвоенным интересом и каким-то затаенным предвкушением. Словно открыл в ней нечто, о чем прежде не догадывался. И словно бы еще не понял, к добру это или к худу.

– Так вот вы какая, мисс Кармайкл, подо всей вашей чопорностью и ужасным серым платьем. Неудивительно, что вы так заинтересовали Дамиана.

Элинор отчаянно покраснела одновременно от смущения, злости и почему-то удовольствия.

– Я бы…

– Чаю, мисс Кармайкл, или вы предпочитаете кофе? Чай, как я и думал. – Мистер Гамильтон наполнил чашку и протянул ей. – Вы сейчас не гувернантка и не служанка, вы наш верный боевой товарищ, компаньон, если хотите. Возможно, в ваших силах добыть один из главных ключей к тому, где сейчас находится мой сын. И обращаться с вами как с прислугой – неуважение.

И снова краска бросилась Элинор в лицо.

– А подбрасывать мне платье, как… как…

– Содержанке? – подсказал любезно мистер Гамильтон. – Любовнице?

Это было, честное слово, забавно. От Дамиана Гамильтона Элинор ждала любой гадости, с первого взгляда он казался ей – вот ведь опереточный сюжет! – порочным младшим братом, изгнанным из семьи за его грехи. Грегори Гамильтон был элегантен, безупречен, деликатен, и – именно в его устах фраза про любовницу звучала наиболее естественно.

– Поймите нас с братом правильно, мисс Кармайкл, нам придется посещать места, где людей встречают исключительно по одежке. Вам там будет очень неуютно в платье с чужого плеча или же в вашем сером наряде.

– Но исключительно удобно в наряде юной дебютантки, я так понимаю? – саркастично поинтересовалась Элинор. – Если вы настолько стыдитесь меня,