огромной воздушной платформой, переносящей нас на несколько сотен метров наверх.

— И что я должна говорить? Что ему нужно?

Встретиться с Зилоном было довольно волнительно. Встреча с императором усиливает эти чувства десятикратно.

— Простая формальность, — отвечает Ведо, — Чтобы ты ни сказала, все уже решено.

Мы прибываем на один из верхних уровней, и он помогает мне спуститься с платформы. В дальнем конце просторного зала маячат люди. Впервые вижу столько лиамедцев. Непроизвольно цепляюсь за ладонь Ведо. Впервые понимаю, как сильно от простого прикосновения может биться сердце.

Зал заканчивается обрывом в гигантское цилиндрическое пространство, по которому туда-сюда снуют аэроплатформы, несущие кого наверх, кого вниз. Совсем другой народ. Совсем иной мир.

— Выглядит так, будто мы заключаем сделку с совестью, говорю я, не сводя глаз с представшей картины.

— Это не так, — возражает Ведо, и, секунду подумав, усмехается, — В конце-концов, никогда не поздно что-то изменить. И знаешь, как однажды совершивший преступление, я понимаю, что начинаю входить во вкус.

Он ведет нас к аэроплатформам. Хочу было спросить, что он имеет в виду, но внезапно замечаю в вороте его одежды знакомую цепочку.

— Эй! Отдай назад!

— Исключено, — Ведо предотвращает мою попытку забрать устройство, — Аэрия идут на хоть и сознательный, но риск, принимая тебя, — он делает паузу, подбирая слова, — Тетис, другого пути нет, придется стать одной из нас. А это значит, тебе не оставят ничего, что связывает тебя с Сатурном.

— Тогда может к черту этот Синук?

— Вот и я так думал, — Ведо останавливается, берет меня за плечи и разворачивает к себе лицом, — Чтобы не случилось, не бойся.

— А что если ты просто вызовешь этого главу семейства на дуэль и отыграешься? Если ты даже savash Валта одолел, что тебе сделает какой-то там “просветитель”?

— Боюсь, такая дуэль навсегда лишит меня чувства собственного достоинства.

Ведо за руку подводит меня к очередной платформе в форме гладкой, словно отполированной водой раковине. Двое людей в лазурных одеждах и голем в серебряной маске устремляются к нам навстречу.

— В драке с женщиной мало части, — серьезно добавляет он.

— С женщиной??

Но люди и голем уже поравнялись с нами.

— Госпожа Кемея Аэрия ждет вас, — объявляет один из подошедших. Ведо передает меня им, и, сопровождаемые его пристальным взглядом, мы уносимся на аэроплатформе вверх.

Платформа переносит меня и еще двух сопровождающих в очередной зал. Высокие потолки здесь подпирают ажурные колонны. Сумеречный свет, льющийся из узких, но часто расположенных окон, рисует их тенями замысловатые узоры.

Под самым сводом зала окна превращаются в широкие арки. У одной из них я замечаю фигуру в голубом платье, парящую словно в невесомости. Ее очертания выглядит почти мистическими, завораживающими, словно принадлежат потустороннему духу.

Отрываю свой взгляд от нее только когда передо мной возникает одна из небольших левитационных платформ, похожую на те, что встречались на Ишияк. Только поэтому я довольно смело ступаю на ее поверхность, когда сопровождающий указывает на нее кивком. Платформа плавно возносит меня к сводам зала, и от движения захватывает дух, как от настоящего полета.

Кемея Аэрия стоит вполоборота, ее тонкий профиль освещает бледный свет трех взошедших над горизонтом лун. Она не сразу дает понять, что замечает меня, и какое-то время позволяет за собой понаблюдать: строгий взгляд, волевая полоска сжатых губ и гордо вздернутый подбородок. Черные волосы, перевитые множеством мелких золотистых пружинок, спадают до колен, гладкая кожа белее снега. В горделивой осанке спокойствие и осознание собственной власти.

— Я думала, ты красивее, — замечает она небрежно.

“А вот я только что убедилась, что ты действительно стерва”, - мне хватает благоразумия не произносить эти мысли вслух.

— Не принимай близко к сердцу, — продолжает Кемея, — Люди с Сатурна здесь редкость, — я киваю: в этом нет удивительного, — И еще меньше тех, кто остался в живых после прибытия.

Прием едва ли можно назвать теплым, но чего-то такого я и ожидала.

— То есть, я пленник, всего лишь ожидающий решения? — уточняю я, не считая нужным ходить вокруг да около.

- “Решение”, “пленник”… Ах, если бы мое решение играло много роли, — Кемея недовольно складывает руки, — А вот воля архитекторов — это не шутка. Ведо поступил безрассудно, и теперь тяжело будет что-то исправить.

— То есть вы собираетесь передать меня архитекторам?

Она долго и пристально смотрит на меня и удрученно вздыхает.

— Нет. Хотя это самый простой, самый предпочтительный вариант. Но он, к сожалению, не устраивает Ведо…

Внутренне я облегченно выдыхаю, хотя внешне стараюсь сохранять спокойствие. Отчего-то мне кажется, что именно этого она и ждет. Чтобы я просила. Умоляла. Иначе бы в этом разговоре присутствовал еще один человек, который, судя по всему, все же имеет на Кемею какое-то влияние, пусть она и называет себя miitrak.

— В таком случае, что вы намерены сделать? — спрашиваю я.

— Я намерена сделать тебя, дерзкая ты девчонка, частью своего дома.

Она похожа на кошку, которой не удалось поймать добычу: вроде бы и обидно, но нужно сделать вид, что ей нет до неудачи дела — наловит еще!

— Судя по всему, вам трудно с этим примириться. Зачем тогда вы идете на это?

— Мне нужен Ведо. Живой и невредимый, — Кемея слегка повышает голос, будто стремиться, чтобы все ее слова дошли до меня, — Влияния моей семьи достало бы, чтобы оградить его от преследования. Особенно, если бы ты, наконец, вернулась туда, где должна быть. Но этот глупец отчего-то вцепился в тебя, как клещ в песий хвост. А с тобой все не так просто.

Она задумчиво перестукивает пальчиками по своему плечу, разглядывая меня.

— Он говорит, в тебе есть auculti taak, — говорит Кемея.

Я пожимаю плечами. Не мне судить о том, что во мне есть по мнению лиамедцев. Кемея бросает на меня взгляд недоверчиво сощуренных глаз и, словно не выдержав какой-то жуткой правды, продолжает:

— Доктор Гебия это подтверждает, а ему я верю. Как не прискорбно это осознавать, эта особенность в какой-то мере ставит тебя наравне с нами. И по закону, ты могла бы стать частью цивилизации. Такое уже бывало, хоть и крайне редко, — Кемея на секунду умолкает, изображая снисходительную улыбку, пока я осознаю сказанное, а затем продолжает притворно-доверительным тоном:

— Раньше людей с Сатурна забирали лишь ради секвенирования редких и полезных для Лиамеды мутаций. Назад они, конечно же, не возвращались. В живых оставляли разве только ради прикладной пользы. Ради каких-то особых талантов, гениальности, необходимых цивилизации в разные моменты времени. Тогда подобных сатурнианцев могли включить в общество. Они проживали тихую и мирную жизнь на удаленной планете,