было никаких источников света, однако Жакен Торбул безошибочно вел их вперед. Пахло талой водой, порой нос улавливал легкий запах благовоний. Вдалеке послышался методичный гул, словно где-то находилась кузня. Не там ли таинственные лабранские кузнецы создавали стилеты для Белых масок? Пусть Эйдена и распирало любопытство, но он, как и остальные, не рискнул бы сойти с пути.

Постепенно становилось светлее, но Эйден не мог понять, где находится источник света. Порой казалось, что светится пол или стены, но свет, серый и тусклый, был повсюду. Со временем его разбавили привычные масляные лампы и жаровни, расположенные на пути. Однако огонь хоть и горел в них, это был не привычный оранжевый и теплый свет, а синий и холодный. Обдающий морозцем, если пройти слишком близко рядом с ним.

– Музыка! – шепнул Кадир. Но сделал это так, чтобы услышал только Эйден. – Слышишь музыку?

Эйден услышал. Мелодия была легкой, воздушной и еле различимой, но она была. Прекрасная, грустная и холодная песнь. Кадир хотел добавить еще пару слов, но наткнулся на ледяной взгляд обернувшегося Жакена Торбула и замолчал.

Мессир остановился перед аркой, за которой пульсировала тьма, и поджал губы. Внимательно посмотрел на каждого майтэ и удовлетворенно хмыкнул, после чего сплел руки на груди и заговорил.

– Впереди ждет испытание, к которому вас готовили восемь лет, – произнес Жакен Торбул. На миг Эйдену показалось, что во взгляде мессира блеснула давняя боль, но она исчезла, уступив место привычной сосредоточенности. – Все ваши навыки и умения подвергнутся суровой проверке, а ставкой станет ваша жизнь. Вы готовы предстать перед Владыкой, майтэ?

– Да, мессир, – стройно ответили стоящие перед Жакеном Торбулом мужчины. Тот слабо улыбнулся и, развернувшись, первым нырнул в пульсирующую тьму.

Эйдену показалось, что его облили ледяной водой, как только тьма сгустилась вокруг него. Холод этот был таким обжигающим, что ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать. Впереди дрожал Кадир и негромко бормотал что-то Клеч. Однако все сразу же замолчали, когда в тишине святилища раздался мрачный голос. Хриплый и злой. Он заполнял собой всё, заставлял дрожать сердце, и вызывал страх.

– Мальчишки… Напуганные мальчишки в облике взрослых мужей, – ехидно прошептал голос. Вдалеке зажглась большая жаровня, осветив холодным, синим светом подземелье. Эйден удивленно посмотрел по сторонам. Святилище и впрямь было большим. Настолько большим, что он не видел ни начала, ни конца. Только черный мраморный пол и белоснежные колонны, уходящие ввысь, к невидимому потолку. Впереди виднелся массивный резной трон из эренского дуба, на котором сидел человек. Человек или очередной кошмар, вызванный воспаленным от страха мозгом мужчин, снова превратившихся в напуганных мальчишек.

Жакен Торбул преклонил перед сидящим колено и так же поступили остальные. Человек на троне скупо рассмеялся, но Эйден поежился от этого смеха, настолько холодным и злым он был. Ему стоило немалых усилий, чтобы успокоить неровно бьющееся сердце и снова начать контролировать его.

– Майтэ приветствуют тебя, Владыка, – с почтением сказал Жакен Торбул. Эйден побледнел, наконец-то поняв, кто сидит перед ним на троне. Не жрец, не кто-то из Белых масок. Не было никакого Гласа Владыки… Был лишь сам Тос. Темный бог, выползший из глубин пекла, чтобы поприветствовать своих слуг.

– Отрадно, что все восемь дожили до трэаи, – язвительно ответил он. Жакен Торбул сжал зубы и заиграл желваками, но не издал ни звука. – Ты хорошо их учил, мессир?

– Да, Владыка. Они готовы принести клятву, – гордо ответил мужчина, пропустив мимо ушей издевку в голосе темного бога. Эйден, пользуясь моментом, рискнул поднять взгляд.

На троне сидело существо могучей комплекции, с мощными руками и ногами, а его грудь была столь широка, что, когда он дышал, черная мантия угрожающе трещала. Пусть он выглядел, как человек, но человеком не являлся. Лицо Владыки было неулыбчивым и злым, левую половину, как и у всех, закрывала белая матовая маска. Его голос проникал в сердце каждого, кто стоял перед троном. Голос изгонял страх и неуверенность. Он находил то, что стоящие прятали глубоко внутри. Находил и безжалостно вырывал наружу.

– Какой прок в пафосных ритуалах, когда люди клянутся в том, чего никогда не исполнят? – звучно произнес темный бог, обводя взглядом притихших мужчин. Холодные, ярко-синие глаза без зрачков с ленцой изучали их лица и души. – Они клянутся жизнью, но бегут, как трусы, когда приходит пора платить. Они клянутся душой и сердцем, но не отдают их, если нарушают клятву. Зачем давать клятву, если ты полон сомнения, а твое сердце привязано к тому, что может помешать? Вы пришли сюда дать клятву, но вы не сможете её дать, потому что в вас сидит червь сомнения. Он жрет вашу плоть и вашу волю, шепчет на ухо и искушает ваши жалкие души. Вам кажется, что вы сильны и способны победить любого врага, но это не так. Привязанность, старые обиды, давние счеты… Вот, что вам мешает. Лишь тот, чье сердце мертво, истинно свободен. Но ваши сердца не свободны. Они живые, слабые и жалкие, а червь сомнений все пожирает и пожирает их. На колени! НА КОЛЕНИ, ПРЕДО МНОЙ! – рявкнул он, обдав их сердца жалящим морозом. Эйден гневно засопел, но опустился на колени, как и остальные. Жакен Торбул по-прежнему стоял в стороне, равнодушно наблюдая за происходящим. Темный бог паскудно улыбнулся и посмотрел на склоненные головы, после чего продолжил. – Вы встали на колени, потому что боитесь Меня. Боитесь боли, боитесь умереть… Жалкие куски ничтожной плоти. Страх, с которым вы боролись так долго, все еще сидит в вас. Не дает распрямить спину. Не дает вздохнуть. Но Я освобожу вас от него. Каждого из вас. Встаньте и услышьте Мой зов.

Эйден ощутил, как страх исчезает. Однако исчезал не только страх, но и другие чувства. Не было ни гнева, ни ненависти, ни злобы. Только холодное равнодушие. Это равнодушие застыло на лицах других. Даже на лице Кадира, стоявшего рядом с ним.

– Слуги, готовые на многое, – произнес он и подчеркнул более жестко. – На многое, но не на всё.

– Головы налево. Забрать оружие и ко мне, – хрипло скомандовал Жакен Торбул. Эйден послушно повернулся и увидел, что остальные наставники стоят рядом со стойкой, на которой мрачно блестят в холодном свете стилеты. Он сразу узнал свой – потемневшую рукоять, обмотанную черной кожей, и сверкающее лезвие, с начертанными на нем таинственными символами. Жакен Торбул отошел в сторону и сплел руки на груди. Он дождался, когда стилеты вернутся к хозяевам и, повернувшись к трону, сдержанно поклонился.

– У Белой маски нет ничего, кроме стилета и мертвого