но и это почти не помогало, пока у них нет доступа к арсеналу, который находился рядом с Институтом. Каге слушал болтовню Игоря очень внимательно, запоминал ключевые точки и раздумывал, что первым делом достанет карту города.

В Кромежник вели две дороги. Одна шла через Путь Модгуд и была современной надежной трассой, сейчас, увы, перекрытой. Вторая дорога, старая и заброшенная, вела между двух рек по узкой полоске осыпающегося красного песчаника. На водоразделе когда-то стояла дозорная башня, ее называли Укус Гадюки. Сейчас от нее осталась только восточная стена и часть частокола. Дженка, река, что с запада, была мутко-зеленой и неслась бурно, с самой горы Кулак Модгуд; Ижица, восточная река, лениво синела до тех пор, пока не обрушивалась водопадом недалеко от Укуса Гадюки. В воздухе стояла водная взвесь и преломлялась радугами. Недалеко от Кромежника они соединялись в одну Великую реку Ирбицу и несли талые горные воды в далекое море. Каге подумал, что хотел бы увидеть море, но тут же сам себя одернул. Некогда было мечтать о всякой ерунде.

По узкой дороге ехали так долго, что Каге задремал, утомленный блеском рек, а когда проснулся, перед ними предстал во всем ужасе осажденный Кромежник. Из радужного речного сияния они нырнули в дым и невыносимую гарь. Окна закрыли, но даже через них чувствовался запах жженой резины, горелого пластика и какой-то едкой химии, происхождения которой Каге не знал. К тому же из-за затопления на поверхности оказались канализационные воды, что не добавляло городу здоровой атмосферы.

Последнюю часть пути пришлось снова проделывать пешком. Змеиная тропа все петляла, пока не закончилась у покосившейся часовни. Стая разжиревших ворон лениво скакала по старым могильным камням и оглашала сырой воздух оглушительным карканьем.

– Здесь я вас покину, госпожа, – сказал Игорь. – Под часовней – тоннель, пройдете прямо до башенки с часами, а оттуда уже и до Института близко.

– Это та самая башенка со змеями вместо стрелок?

– Да, самая.

– Как вульгарно, – протянула Рейвен.

– Я так рад, что скоро наш план осуществится! – Игорь возбужденно проводил их в часовню. – Подумать только! Доктор Смит победит саму смерть…

Рейвен молниеносно вынула катану из ножен и четким красивым движением перерезала толстяку горло. Игорь даже не успел ничего понять. Захрипел, пытаясь руками остановить кровь, и упал дергаясь. Лорел молитвенно сложил ладони лодочкой вниз, Миста пискнула. Даже Брес, откидывающий тяжелую крышку люка, удивленно замер.

– Идиот. – Рейвен равнодушно вытерла катану о футболку толстяка. – Смерть нельзя победить. – Она простерла над телом правую руку, скрытую под перчаткой, и от этого жеста дохнуло холодом. Каге показалось, что нечто взвилось, и это нечто Рейвен поймала и сжала в кулак. Едва видимая тень безнадежно подергалась и затихла, обвив ее руку. – Но смертью можно управлять.

Каге пятился, пока не уперся в стену часовни. Очень хотелось заорать, но он не смог.

– Идем, путь неблизкий, – сказала Рейвен и первая спрыгнула вниз.

Гиафа стоял до тех пор, пока Брес мягко не подтолкнул его. Взглянув напоследок на помрачневшее небо, Кагерасу предпоследним начал спуск в очередную тьму. Он остановит Рейвен и Смита даже ценой собственной жизни. Это ненормально, это противоестественно, это совершенно… еретически. Каге никогда не считал себя религиозным, но чтил законы природы и союз духа и вардена.

В часовой башне дежурили двое оконосцев. Один в черной балаклаве рассматривал Низушки через прицел снайперки, второй охранял лаз. Рейвен узнали в лицо, отдали честь и немного благоговейно объяснили, как попасть к Институту. Стемнело. Под присмотром бугая в военном, который ни слова не понимал по-асгардски, они добрались до шестиэтажного здания. Оно не было самым высоким и не внушало суеверного ужаса. Даже змей в качестве украшений не имело, что крайне разочаровало Каге, привыкшего к этому неприятному атрибуту городской архитектуры. О Рейвен уже доложили. Тяжелые двери открылись, и оттуда вышло несколько мужчин в форме и один в белом халате.

– Ты пришла, – холодно кивнул ученый. Высокий, в очках, гладко выбрит, на лице свежий синяк. Объяснялся на хорошем асгарди, но выговаривал слова чересчур правильно.

– А ты сомневался? – Рейвен поднялась по ступенькам.

– Ты слишком наследила на севере. Угон поезда, столкновение в какой-то деревне…

– Я сделала хотя бы что-то, пока ты тут сидел сложа ручки. Например, привела тебе это. – Она указала на Каге, и его желудок скрутило в болезненном спазме.

Ученый вперил в Каге черные, низко посаженные глаза, и очки его блеснули.

– Теперь у нас целый комплект. Отведите его в комнату «детей». Только помните, это ценный материал.

– Нет! Нет, хель твою мать!

Когда Каге выкрутили руки и поволокли куда-то внутрь, он наконец дал волю гневу и заорал, забрыкался и завыл, как дикий йотун. Его швырнули в длинную комнату с рядом кроватей. Там он мгновенно стих, потому что кучка детей испуганно вжалась в стены.

– Г-гиафа? – рядом раздался болезненно знакомый голос.

Каге медленно поднял покрасневшие глаза и увидел исхудавшую и изможденную старосту Биврёста Киру Гиалп.

Арка четвертая. Нифльхейм

Глава 10. Кулак Ангейи

Все-таки у хелевого Гиафы был отличный вкус. Мать Скай Ангейя-ас с удовольствием выпила отлично выдержанного бренди, привезенного с юга Муспельхейма, жалея лишь, что больше позволить себе не может, и поставила стакан прямо на карту города, на которой тут же расплылось влажное пятно. Ей очень хотелось потянуться за сигаретой, но доктор запретил выкуривать больше пачки в день. К тому же Матери Гиафе-ас лучше не дышать дымом, она и так то и дело харкала кровью. Ран сидела справа от Скай и выпивала третью чашку кофе подряд. Грязный от крови свитер она сменила на черную рубашку, подчеркивающую ее посеревшее лицо. Напротив них Мэрион молча нависла над северной частью карты и жевала бутерброд, роняя крошки на синюю ленту реки Ифинг. Ее желтые, как у стервятника, глаза, цепко бегали от Биврёста до Дома Гиафа, прикидывая расстояние. Брюки с высокой талией облегали огромные бедра, а кроваво-красная блузка трещала на груди от усердия. Бриллиантовое ожерелье выглядывало из расстегнутого воротника, как любопытный зверек. Скай стало интересно: а ванну Мэрион тоже принимает в драгоценностях?

– Итак, – Ангейя хрипло нарушила затянувшееся молчание и получила внимательный взгляд Атлы. – Что у нас есть?

– У нас есть две большие проблемы и несколько маленьких.

– Хейм и драугры, – подсказала Ангейя.

– Хейм и драугры, – подтвердила Мэрион. – Нам повезло, что мы знаем