на насилие. В начале карьеры Скай пару раз отстраняли за нападение на Эстер в зале Имин Рёга, а та откровенно забавлялась, выводя ее из себя. С возрастом она научилась самоконтролю, но желание сомкнуть руки на тощей шее Грейп никуда не делось.

В сквере между невысокими домами было людно, несмотря на комендантский час. Скай несколько раз моргнула, возвращая зрению нормальное состояние, и убедилась, что оно ее не обмануло. Возле аккуратной клумбы, припорошенной снегом, собрались десятки женщин в мужской одежде, бормоча не то молитвы, не то песнопения. Они складывали подношения: камешки, цветы, косточки к грубому старому камню в форме руны «тейваз» – руны в форме стрелы, нацеленной в небо, в невидимые Ветви Вседрева.

– Возьмите, асиня. – Старушка, которая, казалось, была втрое старше Скай, протянула ей рукой, скрученной артритом, подвявшие ирисы. – Кость к кости, кровь к крови, сустав к суставу. Пусть этот город исцелится.

Скай растерянно приняла цветы и, не слушая раздраженное цоканье Мэрион, прошла, поддерживая старушку под локоть, до камня. Вместе с другими женщинами опустилась на колени и ощутила, как они намокают от снега. Атла, смерив ее внимательным взглядом, плюхнулась где-то рядом.

– Кость к кости, кровь к крови, сустав к суставу. Исцелись, город мой, – прошептала Скай.

Она знала, что некоторые все еще занимаются сейдовым колдовством, что Церковь Девятиединства не искоренила старые верования, но никогда бы не поверила, что сможет поучаствовать в центре Хеймдалля в одном из ритуалов. Это было невероятно приятное, подзабытое чувство единения: бабки, матери, девочки просили раны затянуться, как исцеляется порез от топора на стволе дерева.

Транс прервал свисток полиции. Ангейя и Атла переглянулись и вместе со встревоженной толпой повскакивали с мест и бросились из сквера, как заправские нарушители закона. Скай обернулась напоследок, поискала глазами древнюю старушку и убедилась, что драпает она так, будто за ней гонятся не пара полицейских, а все духи Утгарда.

В районе Биврёста их нагнала туча, и пошел сильный снег. Скай, одетая в рабочий пиджак, впервые завидовала извращенному вкусу Мэрион в верхней одежде с меховой оторочкой. Несколько раз Ангейя смачно падала в своих скользких туфлях, не заметив скрытый под снегом лед, и тихо ругалась, пока Атла хихикала в воротник. Снег кончился так же внезапно, как и начался, но Скай с некоторым опасением заметила, где тучи особенно сгустились: над башней Бальдра.

Нехорошее чувство сжало горло Скай: прямая, как копье, башня несла скрытое чувство угрозы. Она была когда-то частью крепостной стены, которая не дожила до настоящих дней, и представляла собой массивный квадрат с узкими бойницами и острой крышей. Остатки стены выглядывали из-под земли, как пальцы великана. С каждым шагом, даже когда дорога вынуждала повернуться к башне спиной, она ощущала нарастающий ужас. Скай использовала утгардово зрение, но не видела никакой физической опасности. Наконец, когда до башни оставалось метров пятьсот и предстояло только взойти на небольшой холм, огороженный покореженным забором и кустарником, Мэрион застыла, потянув ее за рукав.

– Здесь что-то не так, Ангейя. Это какая-то ловушка. – В ее голосе открыто звенел страх.

– Я тоже это чувствую. Но нам нужно добраться до башни.

Мэрион скривилась.

– Я, конечно, подозревала, что ты головой стукнутая, но не настолько же. Нас там что-то ждет, и это что-то, с чем мы раньше не имели дела.

– И поэтому мы должны с этим разобраться. Ты можешь остаться внизу.

– Ты дура? – зашипела Мэрион. – С какой стати я тебя оставлю?

– Тогда заткнись и хотя бы не мешай.

Скай сглотнула вязкую слюну, наполняющую рот, достала из кармана пачку, вытряхнула сигарету и с наслаждением затянулась. Это подарило ей минуту уверенности, а большего Скай и не требовалось. Мастерским движением проверив, как вынимается из ножен рапира, она взглянула на голову волка на вершине гарды. Бесполезное, но красивое украшение, доставшееся ей из закромов Дома Ангейя.

Поднявшись на холм по скользкой, выщербленной лестнице, она с удовольствием услышала, что Мэрион забирается следом, не забывая ругаться и проклинать ее упрямство. Намертво застрявшая дверь зияла, как пасть чудовища. Вынув рапиру, Скай сплюнула сигарету на ступеньку и затоптала. Переглянувшись, они с Атлой вошли в башню и провалились в снег до середины икр.

Внутри было тихо. Иней покрывал старинные камни витиеватыми узорами, сквозь щели свистел ветер, бросая порошу в лица Матерям. На остатках лестницы и красивых перилах снег лежал ровным слоем, будто бы шел внутри. Скай услышала, как Мэрион обнажила свою дагу, и подумала, что будет очень смешно, если они обе поскользнутся на этой обледеневшей лестнице и напорятся на духовники друг друга.

С каждым шагом Утгард ощущался все сильнее, будто дуло из открытой настежь двери. Потеряв бдительность, Скай вместо ступеньки проломила ногой хрупкий наст, и если бы не реакция Атлы, то наверняка бы рухнула вниз. Мэрион дернула Скай на себя с такой силой, что обе чуть не покатились кубарем. Для толстухи Мэрион двигалась весьма проворно, что Скай весьма ценила.

– Смотри под ноги, Ангейя, – злобно бросила она, стягивая пальто и швыряя его вниз, в пролет. Благодарность тут же испарилась.

Но вскоре стало не до перебранок, потому что они поднялись наверх.

– Что за хель тут происходит? – прохрипела Скай.

В полу, в подтаявшем снеге, разверзлась огромная трещина Утгарда, метра два в поперечнике: из нее несло смертельным холодом. Трещина была грубой, рваной раной на теле пространства, и Матери почти физически ощущали, что она была сделана не в Игге. Кто-то проделал дыру изнутри.

– Надо закрыть ее, Кая, – Атла очнулась первая и ринулась по сугробам. – Штука, которая ее сделала, не должна попасть в Игг.

– Стой! – слабо возразила Ангейя, но Мэрион не послушалась.

Из трещины перестало дуть, что-то темное заслонило обзор. Мэрион медленно подошла, сжимая дагу, и заглянула в провал, потея от ужаса. Скай почти не дышала, наблюдая, как от сквозняка шевелятся волосы, обрамляющие застывшее лицо Мэрион.

Удар сердца.

Атла едва успела выставить перед собой щит-духовник, заслоняясь от чего-то черного, перистого, покрытого инеем, слизью; острый клюв, полный острых пилообразных зубов, розовый язык, налитый кровью глаз, изогнутые когти на крыльях, двадцатисантиметровые золотые шпоры. Все это, визжа на высоких тонах, пыталось подтянуть неуклюжее, оплетенное зелеными побегами, созданное для стремительного полета тело из трещины в Игг. Взметая снег и скрежеща когтями по полу, оно щелкало пастью, протискиваясь в слишком узкую для него дыру. Мэрион, которую отбросило к бойнице от удара, собралась и, удобнее перехватив щит, в прыжке ударила тварь по клюву. Оглушенная на несколько секунд, та замерла и уставилась красным глазом на Мэрион.