глаза полезли на лоб. Да что тут, черт возьми, происходит?! Если отец, как правило, исполнял роль стороннего наблюдателя, а старший брат просто меня игнорировал, младший мерзавец был чокнутым тираном и намеренно отравлял мне жизнь. Что же заставило его ползать в ногах, чуть ли не рыдая?..

– Я страшно тебе завидовал! Ведь ты была отличницей и не очень-то в нас нуждалась. Черт! Я правда хотел наладить отношения, но не знал как. – Он потер руками глаза. – Но я никогда, слышишь, никогда не желал твоей смерти! В детстве ты сама бегала за мной хвостиком, а потом… Я надеялся, что буду видеть тебя хоть за обеденным столом. – Он еле сдерживал слезы.

– Братик… А мне можно с тобой?

Да… в детстве я отчаянно пыталась стать частью семьи.

– А ты никогда не думал, что избрал не тот метод?

– Я вечно твердил себе: не будь засранцем, относись к сестре по-человечески, но… Как же я виноват. Лучше бы у меня обнаружили рак!

Он потупился, слезы капали на сложенные в замок руки, но, глядя на него, я не ощущала удовлетворения, а потом…

– Мне жаль. – Старший брат тоже встал на колени, справа от отца. – Прости, ведь я ослушался отца и снял для тебя ту отвратительную полуподвальную каморку. Нет, я не стану оправдываться, какой смысл… – в голосе его звучало раскаяние. – Если хочешь, вмажь мне пощечину, да не жалей сил. Но, пожалуйста, Сиён, не вреди своему телу!

– Вмазать пощечину?!

Неужели этот болван действительно думает, что во мне бурлят эмоции? Как же он ошибается.

– По-вашему, я пытаюсь убить себя из чувства мести? – Я стремительно развернулась и подошла к кровати.

– Сиён! – Старший брат вскочил на ноги, словно почувствовав неладное.

Но прежде чем он успел что-либо предпринять, я сорвала кислородную маску и с силой кинула ее в открытое окно.

– Не-е-ет! – раздался истошный крик.

А затем – пик-пик-пик… пи-и-и-и-и-и – мое тело испустило вздох облегчения и замерло навсегда.

– Сиён! Сиён!

Отец и сыновья, задыхаясь от ужаса, прильнули к кровати.

– Какого черта?! – разгневанно закричал младший из братьев. – Что ты наделала?

Я поступила импульсивно, но теперь, видя свое лицо без маски, испытала долгожданную радость. Наконец-то измученное тело выглядело безмятежным.

– Кажется, вы ошиблись, – сказала я, испытывая небывалую легкость.

– Чха Сиён!

– Чха Сиён умерла давным-давно, не вынеся издевательств и пренебрежения.

Лица их побелели.

– Как ты…

– Неужели вы не понимали, что это – пустая оболочка?! – Я указала на тело. – Да будь у меня хоть какое-то желание жить, я бы давно открыла глаза!

Очевидно, что химиотерапия и операция помогли избавиться от рака – в противном случае меня бы давно похоронили. Да и мозг, если верить показанием приборов, не пострадал. Так почему же, спрашивается, я никак не выходила из комы?

Лицо мужчины исказила гримаса боли – похоже, он понимал, что я права.

– Но… Ты же как-то вернулась! – Взгляд его метался от мертвой дочери к живой. – Папе все равно, как ты выглядишь! Я приму тебя любой, только не умирай!

– Да что я тут забыла?! В этом мире я не видела ничего хорошего!

– Сиён!

– Нет, это имя мне больше не принадлежит. – Я горько рассмеялась. – Я вернулась, чтобы сжечь последний мост, и теперь могу со спокойной душой вернуться к семье.

– Сиён, о чем ты?! Твоя семья – это мы, отец и братья! – Он был так бледен, что, казалось, вот-вот рухнет в обморок.

Но как все-таки он меня узнал?..

– Я же сказала: она забыла невзгоды и обрела счастье в новой семье.

– Сиён…

– Даже будь мое тело живо, – я бросила взгляд на больничную койку и отвернулась, – я бы без колебаний оставила ваш мир!

Они по-прежнему стояли на коленях, растерянно хлопая глазами. Увы, эти люди так и не стали моей семьей, хоть когда-то я страстно того желала. Но чувств не осталось: я не ощущала ненависти или презрения.

– Сиён! Пожалуйста, забудь о плохом, словно его и не было! Просто будем жить дальше. Сиён, прошу, не уходи! – Мужчина продолжал всхлипывать и хвататься за меня. – Я еще не договорил. Умоляю, выслушай! Дай мне последний шанс!

– Вероятно, вы хотите попросить прощения? – Глядя на отца и братьев, я почувствовала, как щемит сердце, и чуть не расплакалась. – Но я не могу вас простить.

– Сиён…

– Да, теперь я счастлива, но мне никак не забыть прежних страданий.

Лица отца и братьев омрачило отчаяние.

Занятно… Раньше я боялась навечно застрять в игре, а теперь страшилась обратного: вернуться в тот мир, где нет Джудит и Каллисто. Мне снилась в кошмарах затхлая полуподвальная комната с плесенью и тараканами, а еще – полные пренебрежения взгляды. Нет! Я не хочу влачить жалкое существование! Нужно скорее оборвать все связи с прошлым, чтобы избавиться от липкого, словно жвачка, страха, который поселился где-то внутри…

Иллюзия Лейлы не была правдива: в действительности никто не плевал на портрет и не радовался моей кончине. Что, впрочем, служило слабым утешением, ведь этих людей никак нельзя было назвать моей семьей. Увы, я не в силах простить их…

– Поверьте, я больше не держу на вас зла и не желаю воскрешать мрачное прошлое. Поэтому не корите себя.

Я говорила так не из гуманности, просто наши отношения подошли к концу.

– В каком-то смысле вы подвели меня к краю обрыва, но шаг в пропасть я сделала сама.

– Сиён!

– Прощайте! – Слегка кивнув, я отвернулась.

И вдруг…

– Мама-а-а-а! Уа-а! Уа-а! – Откуда-то издалека донесся знакомый звук.

Я замерла и прислушалась.

– Мамочка! Хнык, хнык!

Джудит! Это был плач моего ребенка. Пора возвращаться! Позабыв обо всем, кроме дочери, я бросилась к зеркалу.

– Сиён! Сиён!

Чей-то голос продолжал произносить это имя, но ко мне оно больше не имело никакого отношения. Я протянула руку, и зеркало, испускавшее прежде слабое свечение, ярко вспыхнуло.

– Сиён… Сиён… – Крики все отдалялись и в какой-то момент затихли совсем.

А затем я почувствовала, как кто-то теребит мою руку, и открыла глаза.

– Мамочка! Хнык, хнык, мамочка… – Рядом со мной сидела заплаканная Джудит.

– Что, моя хорошая? Почему ты плачешь? – Сон как рукой сняло.

– Плохое зеркало! Плохое! Уа-а-а-а-а! Я ведь сломала его… Мамочка говорила страшные вещи… Джудит использовала магию. Уа-а-а-а-а! – Бедняжка захлебывалась слезами, и понять ее было трудно

– Не плачь, моя милая! – Я нежно обняла ребенка. – Мама никогда тебя не оставит. Мама всегда рядом.

– Боюсь, очень боюсь… – Джудит немного успокоилась, но все еще всхлипывала.

– Чего, доченька? Расскажи.

– Боюсь, что мама оставит папу и Джудит…

– С чего ты взяла?..

У Джудит были не только выдающиеся магические способности, но и превосходная интуиция. Неужели ее так взволновал этот страшный сон? Мне стало не по себе.

– Что за глупости?! – Кто-то, цокнув языком, вошел в комнату принцессы.

Тусклый свет упал на растрепанные золотые волосы – такие же, как