и анархо-мистика Аполлона Карелина. Последнему он был вручен при посвящении в рыцари бывшим регентом ордена, замечательным французским поэтом и христианским символистом Жозефеном Пеладаном. Поговаривали, что сама эта литая статуэтка находилась в католическом эстетическом Салоне Розы и Креста и Храма Грааля, созданном Пеладаном (орденское имя Сар Меродак) в Париже в 1891 году. Впрочем, присмотревшись, всякому искусствоведу становилось ясно, что фигура воспроизведена скорее со средневекового или ренессансного образца, нежели с античного артефакта. Это, кстати, невольно выдавало ее культовый или даже квазирелигиозный характер. Она и являлась настоящей копией знаменитого Бафомета тамплиеров, которого привыкли представлять, как рогатого козла в оккультной позе, изобретенного плодовитым магическим писателем и католическим попом-расстригой Эли-фасом Леви, и которого впоследствии столь часто использовали для обличения франкмасонства римско-католические писатели-конспирологи конца XIX и первой половины XX столетий.

Разумеется, Андрей Никитин знал, что правильное теургическое использование Бафомета или Bapho-metis (по-гречески крещение мудростью) ведет к обладанию свободной энергии времени, но как приступить к ритуалу он не понимал. В эмоциональном плане на него оказала большое влияние фотография мертвой Валуспатни на обратной стороне Луны с застывшей маской смерти на ее одновременно архаическом и вечно-молодом лице. Он вполне себе представлял, что для погружения в толщу времен ему предстоит при помощи электромотора, закрепив ее на нем, раскручивать фигуру Бафомета против часовой стрелки, поскольку исторический процесс в частном и целом разворачивается по часовой стрелке. Ему было невдомек, использовалась ли тамплиерская статуэтка подобным образом и по своему прямому назначению. Он долго колебался, уклоняясь от проведения ритуала, но упрек самого себя в нерешительности все больше год от года одолевал его, сначала ноя как мелкая, но язвительная заноза, со временем превратившись в настоящую и постоянно подстерегающую помеху для жизни и писательской деятельности. Ничего не помогало, – ни алкоголь, ни друг Феликс Рожнецкий, ни шумное и некогда надменное писательское сообщество Пестрого кафе ЦДЛ, переместившееся в связи с приватизацией в 90-е итальянцами ресторана с дубовым залом и другой, полезной для коммерции площади, в нижнее кафе, где выглядело уже убого. В конце концов он перешагнул через себя…

Тут необходимо сказать, что с той поры, когда он практически наяву испытал радость белого танца с Валуспатни, прошло уже много лет, и он с женой уже успели состариться, но задуманная книга не сдвинулась с мертвой точки. Иногда он винил себя в бессилии, ибо как только собирался заняться ей, так обязательно вмешивались различные обстоятельства, – то подворачивалась хорошо оплачиваемая лекция, то просили отредактировать научное или литературное произведение на историческую тематику, то юбилей коллеги и пр. пр. Признаться, еще и с этим было связано его упование на фигуру тамплиеров, которую он достал из кладовки и очистил от патины в 1980, в знаменитый год Московской олимпиады.

Генрих Кунрат.

Божественный андрогин из Амфитеатра вечной мудрости (1609 год)

И вот за это время закоренелый убежденный холостяк Феликс Рожнецкий успел уже жениться на своей аспирантке Елизавете из Вологды, и их старший сын Ярослав, родившийся как раз в 1981, успел принять участие во Второй чеченской кампании (он вместе с боевыми товарищами-пограничниками десантировался в начале 2002 года на линию государственной границы России и Грузии на участке Чеченской республики) и вернуться домой с легким ранением, но тяжелой по авторитету наградой – медалью «За отвагу»; скоро он должен закончить исторический факультет МГПУ, став учителем истории; тогда как младший сын Вячеслав учится в Бауманке на инженера ракетных двигателей: должно быть, глубоко в душу ему запали рассказы его покойного деда-чекиста о советских и американских секретных миссиях на Луну. Сам Феликс – профессор РГГУ; и все бы ничего, но в последние два года его одолевает диабет, пусть и не в очень тяжелой форме, хотя последнее, в общем, особо и не сказывается на его периодически проявляющемся желании выпить.

К слову, как только у Андрея Никитина созрела решимость совершить ритуал, так к нему перестала являться в снах та самая Белая Дама со своей свитой воинов в белых плащах с синими восьмиконечными звездами (они походили в общих чертах на ту, что он видел на плащах московских тамплиеров 20-х гг. XX века): впрочем, уже достаточно давно он стал ощущать присутствие дамы на все увеличивающемся отдалении и с трудом мог различить символы и знаки, исходившие от нее в его снах, хотя ее простертое белое покрывало еще оставалось над ним, но он чувствовал уже как оно съезжает в сторону, и он вот-вот совсем окажется на его краю, что и произошло, а затем оно полностью растворилось, исчезнув в синеве и полусумраке его сновидений, а то и явных представлений, приходящих в сознание либо при угасающем свете вечерней зари, либо золотистым рассветным утром. Но, как известно, белый покров сменяет покров черный.

И вот, памятуя о своей далекой встрече на беломорском побережье с царем-первосвященником Рамом Рагху и Валуспатни, он решил провести ритуал 24 июня 2005 года, когда на Медынской отсутствовала его жена, уехав к своей сильно престарелой маме в Подмосковье. Заранее он окурил ладаном и ароматическими смесями свой кабинет и в 23.00 приступил к делу, возжегши девять свечей и начав разгонять при помощи электромотора тамплиерскую фигуру против часовой стрелки. Для лучшей уверенности он включил проигрыватель, поставив виниловую грампластинку из 1980-х «Музыка Библии: древнееврейские песни» в исполнении главного кантора Ласло Шандора и в сопровождении камерного хора и камерного оркестра Государственного оперного театра Венгрии», ведь для таких предприятий пристало больше пафоса и неподдельной испытанной веками торжественности. Бархатный голос известного кантора с хором приглушали шум электромотора с несколько дребезжащей от вибрации все дальше и дальше раскручиваемой противосолонь статуэтки. Уже в ходе проводимого ритуала Андрей Никитин освежил каждение, еще раз разжегши ладан с ароматическими смесями: создалась поистине мистическая обстановка – великолепное ветхозаветное пение, девять горящих свечей, вращающаяся фигура, при помощи которой известный русский писатель, историк и археолог старался преодолеть, отодвинуть ту самую тончайшую, но очень прочную пленку времени, не дающую смешаться между собой двум или нескольким событиям, принадлежащим различным историческим и отдаленным друг от друга даже на тысячелетия эпохам. Около полуночи от статуэтки послышалось подозрительное шипение; Андрей Никитин подумал было, что перегрелся электромотор, подошел и проверил его: ничего особенного – работает в штатном режиме. Тогда обильное ароматическое каждение сгустилось в плотной дымке посреди кабинета, через которую проглядывали свечи, стоящие на письменном столе. И вдруг они, равномерно мерцавшие перед взором Андрея Никитина, как ему показалось, стали ходить из стороны в сторону и плавно