От этих слов у Имоджен перед глазами как будто бомба взорвалась. Она лежала, замерев, не в силах пошевелиться. К счастью, Винс был слишком увлечен своими ощущениями, чтобы заметить это. Кончив, он откатился на свою сторону и закрыл глаза. И через несколько минут заснул. Она лежала рядом с ним, не шевелясь, пока он не начал похрапывать. Тогда она выскользнула из кровати и медленно пошла в ванную. Села на край ванны.

Он был прав. Так все и было. Вот что произошло. Она действительно принадлежит ему целиком и полностью. Дело не в том, что Имоджен Вейр стала Имоджен Нейтон – он уничтожил ее и создал заново. Она не просто изменилась. Она стала другим человеком – человеком, каждым словом и поступком которого руководили желания и реакции Винса.

Она взглянула на себя в зеркало, висевшее на стене напротив, и с трудом узнала женщину, которая в нем отразилась. В глазах у нее теперь пряталась тревога, которой раньше там никогда не было, а все тело было сковано и напряжено, а ведь раньше она этого не замечала. Неужели она действительно так изменилась? И все это из-за Винса? Вот о чем говорили Кевин и Паула? И Чейни? Что они думали? Смеялись над ней, жалели?

Она сжала зубы. Винс был ее мужем. Они строили жизнь вместе. Такую жизнь, в которой посторонним не было места, не было места тем, кто сует свой нос, куда не надо, осуждает и говорит колкости. Им вдвоем было хорошо вместе. Двое против всего остальное мира. Хотя, может быть, в этом и проблема, вдруг подумала она. Может быть, он выстроил эту жизнь вокруг меня словно башню, в которой я замурована, и я подаю ему изнутри кирпичики, чтобы он замуровал меня до самого верха. Я в тюрьме.

Она покачала головой. Да нет же, никакая она не Рапунцель наших дней. У нее достаточно свободы. Есть работа, она ходит в спортзал с Шоной, она… Ладно, больше особо ничего нет. Но ведь это был ее выбор. Она принимала решения, что делать, а что не делать. Винс, конечно, имел на нее влияние, но все-таки решала она сама. Или нет?

Но ведь она всегда принимала такие решения, с которыми он согласится. Так проще. Потому что она не хотела, чтобы он сердился на нее и ругал ее. Она очень давно не делала ничего такого, то ему не понравилось бы.

Свадьба Чейни – это самое близкое к тому, чтобы пойти против его воли. Может быть, он и был прав, когда не хотел ехать. Потому что, если бы они не поехали, она бы не провела весь день в напряженном ожидании того, что сейчас он обязательно все испортит. И она бы не услышала того, что сказали Кевин и Паула про свои сомнения относительно их брака, не увидела бы этой смеси жалости и брезгливости в их глазах. Она узнала это выражение: так смотрели на них Агнесс и Берти в тот день, когда они с Кэрол вернулись из Франции после неосмотрительности – ее огромной ошибки.

Проклятье, подумала она. Это же моя жизнь. Я не могла совершить ошибку. И я не принадлежу ему. Я никому не принадлежу. Мы любим друг друга. И хотим друг другу добра, вот и все.

Но даже пока она мысленно произносила эти слова, она совсем не была уверена, что все еще верит в них.

Имоджен прижала пальцы к вискам. «Что же случилось со мной?» – спрашивала она себя.

Кто я?

Почему мне так страшно?

* * *

И после долгих раздумий она поняла, чего боится – что Имоджен Вейр потеряна навсегда. Она поняла, что единственный способ вернуть ее обратно – это бегство, но очень боялась, что уже слишком поздно. Она так увязла в нем, так зависела от него и его одобрения, что всерьез опасалась: стоит ему щелкнуть пальцами, и она прибежит обратно. Нужно убежать как можно дальше. Туда, где она не услышит этого щелчка.

Тогда-то у нее и родился план. Прошло много времени, прежде чем она смогла его осуществить. И до сих пор еще не знала, все ли у нее получилось. Не знала, что случится, если она снова услышит этот щелчок.

Позже днем Имоджен пошла на пляж. Она взяла с собой зонтик от солнца, который нашла в квартире, и воткнула его, правда довольно неустойчиво, в песок. Она накачала себе в смартфон бесплатной музыки, поэтому сейчас вытянулась блаженно на расстеленном полотенце и стала слушать незнакомые песни о несчастной любви, чего не делала никогда раньше, лениво поглядывая на толпу загорающих, купающихся и весело болтающих людей вокруг.

Она устала думать о прошлом, но о будущем надо было подумать. План этого уже не предусматривал. Да, ей повезло, и она нашла квартиру и работу, но понятно же, что лето когда-то кончится, фирме Бастараша не нужно будет столько уборщиц. Несмотря на контракты с постоянными жителями, все-таки основной доход фирме приносили съемные квартиры. Рене, кажется, она нравится, и он был готов верить словам своего партнера, что она хорошо работает, но это не значит, что у него найдется работа осенью и зимой. Кроме того, Имоджен понимала, что и с жильем придется что-то решать. Даже если она останется в Ондо, даже если у нее останутся работа и зарплата. Арендная плата была для нее слишком велика, а сбережений хватит ненадолго. Она готова была и к любой другой работе, но не имела понятия, где ее искать. «Наверное, надо было пойти по стопам Чейни и стать бьюти-консультантом, – подумала она, разглядывая двух стройных и ухоженных женщин в красивых купальниках, дефилирующих по пляжу. – Для тех, кто занимается лицом-ногтями-волосами, работа, кажется, есть всегда».

А помимо работы и жилья над Имоджен нависала еще одна огромная проблема: она все еще была женой Винса. И рано или поздно придется что-то с этим делать. Но она никак не могла пока вернуться в Ирландию! Да, она чувствовала себя сейчас гораздо более независимой и сильной, но все же боялась, что Винс каким-то образом сможет опять взять над ней власть и убедить ее, что этот ее побег на свободу был не чем иным, как просто временным помешательством. И не важно, что сама она знает, что это не так! Его способность залезать ей прямо в мозг лишала ее возможности сопротивляться. Сколько раз раньше, когда она пыталась спорить с ним, ему удавалось загнать ее в тупик, и заканчивалось все тем, что она же извинялась перед ним за то, что вообще заговорила о чем-то.

– Я не готова с ним встречаться лицом к лицу, – подумала Имоджен. – Но, возможно, я готова поговорить с Шоной. И так я выясню, что он там думает, что говорит обо мне. И, самое главное, что он собирается делать.

Она села на полотенце и стала смотреть на воду, собираясь с духом для звонка подруге. Может ли она быть уверена, что ее номер не определится, достаточно ли это безопасно? Наверное, да, ведь она не собирается говорить Шоне, где находится, так что Винс не получит ни единой подсказки. У них будет только ее звонок, больше ничего.

И хотя мысль о разговоре с подругой была очень привлекательной, Имоджен напомнила себе, что контакты с людьми не входили в ее план. Что вообще-то смысл был в том, чтобы убежать, оставаться, как можно дальше, и не разговаривать ни с кем! Но, с другой стороны, не может же она прятаться ото всех вечно… Винс старался, чтобы так и было, и практически добился своего. И если она ни с кем не будет общаться – значит, он все еще ее контролирует. А она убежала именно для того, чтобы с этим покончить. Она позвонит, хотя и не совсем уверена, что так правильно.