Он повернулся и пошел к бару, а Имоджен осталась сидеть в одиночестве, глядя, как Чейни и Ричард танцуют и смеются над чем-то.

Она вдруг поняла, почему хотела приехать сюда одна. Она знала, что Винс в конечном итоге обязательно скажет что-то подобное и кого-то обидит. Ему это всегда удавалось. Она была уверена, что он на самом деле не хотел никого обижать. Просто говорил то, что было у него на уме, и это производило на всех ужасное впечатление. А ведь она знала, что он может быть добрым и щедрым. К сожалению, он прятал эту свою сторону от других. Даже от нее.

– Я беру это в номер, – Винс вернулся к столику, держа в руке пиво. – Ты идешь?

– Мы не можем уйти сейчас, – она выглядела растерянной. – Чейни еще не бросала букет. И вообще…

– Тебе же не надо его ловить, – отрезал он. – У тебя есть я.

– Но дело же не в букете. Просто еще слишком рано уходить! – возразила она.

– Меня не волнует, рано или нет, с меня хватит всего этого и этих людей.

– Но я не могу уйти, Винс. Правда, не могу.

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Ты можешь остаться еще на час, – вынес он решение. – А затем я жду тебя наверху.

– Хорошо, – она не хотела спорить.

Он вышел из зала, и Имоджен облегченно выдохнула. Она вдруг заметила, что ее всю колотит. Неужели она только что бросила ему вызов? Наверное, когда она поднимется наверх, он будет в ярости… Может быть, лучше пойти сейчас? Она напряженно раздумывала над этим, когда Кевин и Паула сели за столик рядом с ней.

– Хорошо проводишь время? – спросил отчим.

– Все просто великолепно, – ей понадобилось мгновение, чтобы прийти в себя, и она улыбнулась: – Точно так, как я и представляла себе свадьбу Чейни.

– Знаешь, мы ведь могли организовать что-то подобное и для вас с Винсом, если бы ты захотела, – сказал Кевин.

– Мы не хотели, – ответила Имоджен. – Но спасибо за то, что сказал это.

– Так приятно снова видеть тебя, – продолжал Кевин. – Кажется, мы не виделись с самой твоей свадьбы. И почти не разговариваем с тех пор.

– Мы все были так заняты, – пробормотала Имоджен.

– У тебя все в порядке? – он внимательно изучал ее лицо.

– Все отлично, – заверила она его.

– Он хорошо с тобой обращается?

– Винс? Ну конечно! Почему ты спрашиваешь? – осторожно спросила она.

– Когда я с ним только познакомился, он мне показался достойным парнем. Но сегодня… он вел себя очень резко. На грани с грубостью, если честно. И я решил, что мне надо удостовериться, не позволяет ли он так обращаться с тобой?

– Спасибо за беспокойство обо мне, но это просто его манера общения, только и всего. Он ничего такого не имеет в виду.

Имоджен вытянулась в струнку, тело ее напряглось. Она не хотела, что ее семья критиковала Винса. Не хотела, чтобы они произнесли вслух то, что она сама думала.

– Он не всегда такой, – добавила она. – Просто ему некомфортно в некоторых ситуациях.

– Ну с нами-то он почему чувствует себя некомфортно? – удивилась Паула. – Мы же твоя семья вообще-то и знаем тебя намного дольше, чем он. Так что ему следовало бы вести более уважительно, а не как последний придурок.

– Пойду-ка я посмотрю, что там мой придурок делает, – Имоджен поднялась со стула.

– Имоджен, пожалуйста, сядь, – Кевин взял ее за руку. – Паула не хотела тебя обидеть.

– Назвать моего мужа придурком – это не обидно?

– Я прошу прощения, – проговорила Паула. – Я старалась сдерживаться, но… не вышло.

– Сдерживаться?

– Послушай, солнышко, мы оба немного волнуемся за тебя, – сказал Кевин. – Мы…

– Что ж, слегка поздновато вам за меня волноваться, – произнесла Имоджен. – Вы что-то не особо волновались, когда увозили нас с Чейни из Дублина в Бирмингем, хотя нам было бы лучше остаться там, где мы были.

– Имоджен! Это неправда! Мы долго обсуждали…

– Обсуждали, как лучше это устроить, – кивнула Имоджен. – Но вы не спрашивали нас, хотим ли мы уезжать.

– Чейни была рада уехать, – растерянно пробормотал Кевин. – Я думал, что и ты тоже…

– Я уже один раз переезжала – из Франции. И я совершенно не хотела уезжать из Ирландии, – почти выкрикнула Имоджен. – И я говорила вам об этом тысячу раз! Но вы не оставили мне выбора.

– Знаю, это, наверное, было нелегко, – мягко заговорила Паула. – Но ведь у нас в результате была чудесная семья. Ты была счастлива. Ты же знаешь, что была.

– О, прошу тебя, – Имоджен вздохнула. – Ты знала, чего хочешь, и ты это получила. И я вовсе не критикую тебя, Паула. Только не надо так поворачивать, будто это все делалось ради меня, потому что это неправда. Этого хотели ты и Кевин. И давайте посмотрим правде в глаза: я не твоя дочь и не дочь Кевина, так что то, что было важно для меня, не было важно для вас.

– Ты знаешь, я всегда относился к тебе точно так же, как к Чейни, – возразил Кевин.

Имоджен хранила молчание.

– Давайте не будем ссориться, – примирительно продолжил Кевин. – Слушай, на самом деле важно то, что мы все сегодня собрались здесь, чтобы поздравить Чейни и Ричарда. И если мы неправильно поняли твою ситуацию, Имоджен, приносим свои извинения. Главное, чтобы ты была счастлива. Пожалуй, я схожу и принесу нам всем шампанского.

Он оставил женщин вдвоем.

– Мне жаль, что ты считаешь меня виноватой, – сказала Паула.

– Не считаю, – Имоджен уже жалела о вырвавшихся у нее резких словах. – Просто это были тяжелые времена для меня, но я понимаю, что вы старались изо всех сил. И я была в порядке. Я неплохо приспосабливаюсь.

– Кевин всегда так говорит о тебе, – призналась Паула.

– Правда?

– Да. Он говорит, что никогда не встречал таких, как ты, раньше. Говорит, что как бы жизнь тебя ни трепала, ты всегда с этим справляешься. Начинаешь думать о том, что у всего есть светлая сторона, и подсчитывать хорошее и двигаешься дальше и дальше…

– Да, этому меня научили.

– Он любит тебя, – сказала Паула. – Мы оба любим. И тебе не надо искать хорошее там, где его нет. Мы здесь, чтобы помочь.

Имоджен вдруг почувствовала, как сжалось у нее горло. В первый раз в жизни она поверила, что они и правда думают о ней, а не только о себе. И сразу же на нее нахлынуло ужасное чувство вины за то, как она в них ошибалась.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Нам надо чаще общаться, – напомнила Паула.

– Конечно.

– Чаще, чем на Рождество и в дни рождения. – Или на свадьбе. Мы – часть жизни друг друга. И всегда будем.