И все же он решил, что первым его пунктом назначения станет отель в Париже. Даже если она действительно поехала в Прованс, она могла оставить после себя какие-то следы и зацепки в столице.

Винс знал, что хорошо делал свою работу, потому что был дотошен. И ему просто нужно применить свою дотошность в поисках Имоджен.

Следующий день он провел за столом в кабинете, занимаясь составлением списка людей, которые знали Имоджен, и раздумывая над тем, как они могли помочь ей спрятаться от него. Чокнутые тетушки из Калифорнии не в счет: вряд ли Имоджен могла привлечь их, потому что одна из них в дурдоме, а вторая одной ногой в могиле. А вот Чейни Скотт, ее приемная сестра… вот тут стоило покопаться. Конечно, после свадьбы сестры Имоджен практически вычеркнула ее из своей жизни, но ведь было письмо, которое Чейни написала ей уже после их разговора с Винсом, и оно было неожиданно сочувственным. Винс был уверен, что она обладает какой-то важной информацией, которая могла бы ему помочь. Что она там написала? «Выключили внутренний свет»? Он фыркнул. Он прав относительно нее. Она просто сука. И все-таки ему нужно попытаться ее разговорить. А что касается Кевина… Винсу всегда нравилось, что Имоджен испытывает к отчиму смешанные чувства: с одной стороны, она знала, что он любил ее мать, и была благодарна ему за заботу, которой он окружил ее после смерти матери. Но в то же время она страшно злилась на него за переезд из Дублина в Бирмингем после женитьбы на Пауле. Винс был уверен, что она изначально была не рада появлению Паулы в их жизни. Самому Винсу Кевин не нравился совсем, и, по его ощущениям, чувство это было взаимно. Скорее всего, Кевин не захочет ему помогать, даже если сам волнуется за приемную дочь и не знает, где она находится.

Винс должен был ее найти. И он ее найдет – очень скоро. Что бы там ни болтала Шона о личном пространстве, Имоджен – его жена, и ее необходимо вернуть домой. Даже если Шона права и Имоджен вернулась бы со временем сама, Винс не собирался ждать. Нельзя ждать у моря погоды: это никогда не работает. И он не из тех, кто ждет.

Он позвонил бывшему начальник Имоджен, Конору Фоули. Он раздражал Винса, но все-таки был последним человеком, видевшим Имоджен, и у него могла быть какая-то информация, которую он забыл сообщить или которой просто не придал значения. Конор не хотел с ним встречаться, но Винсу удалось, приложив все усилия, все-таки убедить его. Разговор, однако, оказался совершенно невразумительным и ничего Винсу не дал: Конор напомнил ему Кевина – такого же самоуверенного и не выказывающего достаточного уважения. Конор повторял, что не имеет понятия, куда Имоджен подалась после выставки, и что Винсу лучше оставить ее в покое и подождать, пока она сама с ним не свяжется. Полезное в этом разговоре было только то, что Винс убедился: Имоджен действительно останавливалась в том отеле, о котором говорила. В последнее время он уже ни в чем не был уверен, и это вполне могло оказаться ложью.

– Я правда надеюсь, что она скоро вернется, – сказал Конор, поднимаясь с места и давая понять, что разговор окончен. – Но иногда люди понимают, что им нужно двигаться дальше.

– Я не назвал бы побег от человека, который тебя любит, движением вперед, – возразил Винс. – Если что-то услышите или узнаете о ней, надеюсь, вы дадите мне знать.

– Если она разрешит, – уточнил Конор. – Но я сомневаюсь, что она станет мне звонить.

* * *

– Мне она тоже до сих пор не звонила, – сказал ему Шона вечером. – Но надеюсь, черт побери, позвонит.

Винс попросил ее встретиться с ним. Они сидели в нише местного бара, где, несмотря на будний день, было неожиданно многолюдно: многие пришли из расположенных поблизости домов, чтобы посидеть, выпить пива и съесть бургер по специальному предложению. Винс тоже заказал себе блюдо дня, а Шона ограничилась бокалом вина и пакетиком арахиса.

Он поделился с ней своими планами как можно скорее отправиться во Францию.

– Я не могу позволить себе частного детектива, – говорил он Шоне. – Я взял на работе отгулы и буду искать ее сам. Это не должно быть сложно: все говорят, что в наше время невозможно вот так взять и исчезнуть без следа.

– Так и есть, когда ты обладаешь возможностями госслужб, – согласилась Шона. – Но ты же просто частное лицо, без полномочий, без права доступа к источникам информации. Как ты собираешься это делать?

– Надо быть методичным, – ответил Винс. – Анализировать полученную информацию. Постепенно все встанет на свои места, и, когда это произойдет, я найду ее и привезу домой.

– А что, если она не хочет? – спросила Шона.

– Она хочет, – отрезал Винс. – Просто, может быть, сама об этом не знает.

– И что тогда будет?

Он взглянул на нее непонимающе: «Что ты имеешь в виду – “что будет”?»

– Ну у нее ведь явно были какие-то причины уйти от тебя.

– Я же объяснял тебе – она была не в себе. Ребенок и все такое. Ты же знаешь.

– Нет, должно быть что-то еще, – покачала головой Шона. – Просто вот так исчезнуть, не говоря никому ни слова… Это не может быть просто реакцией на неудавшуюся беременность. Что-то еще есть, еще какие-то причины.

– Ты же знаешь Имоджен, – Винс равнодушно пожал плечами. – Она импульсивна и часто делает глупости.

– Я бы никогда не назвала ее импульсивной, – возразила Шона. – Мне она всегда казалась очень рассудительной.

– Ты знаешь только одну ее сторону, – сказал Винс. – Она была совершенно безалаберная до того, как вышла за меня.

Шона водила пальцем по ободку бокала и молчала. Она просто не знала, что сказать.

– Клянусь тебе, – произнес Винс. – К тому времени, когда я найду ее, она точно будет хотеть вернуться домой.

– Послушай, Винс, – Шона отодвинула свой бокал. – Имоджен ушла потому, что была несчастна. Я не виню тебя, но ты должен считаться с этим.

Глаза Винса блеснули гневом: «Я ничего плохого не сделал! Ничего! Ты же знаешь, Шона! Я всегда любил ее и заботился о ней! Старался быть лучшим мужем на свете! Почему вы, женщины, всегда обвиняете во всех бедах мужчин?»

– Я не обвиняю тебя как мужчину, – поспешно сказала Шона. – Но ты ведь в этих отношениях был не один.

– Я думал, ты на моей стороне, – процедил Винс.

– Я ни на чьей стороне, – ответила Шона. – Я хочу только, чтобы у Имоджен все было хорошо.

– Я хочу ровно того же, – Винс поднялся. – Все, я иду домой. Мне нужно собраться и подготовиться к поездке.

– Ладно, – кивнула Шона. – Я еще посижу. Хочу допить свое вино.

– Звони мне, – повернулся к ней Винс уже у двери. – Она звонит тебе – ты звонишь мне. Понятно?

– Конечно, – кивнула Шона.

Она знала, что Винс расстроен. Понимала. Но… где-то в глубине души она начинала понимать, почему Имоджен сбежала. И все больше сомневалась, что разыскивать и возвращать ее насильно – это хорошая идея.