— Агент Болдуин, — сказал Джеффрис, — пожалуйста, опишите нам, что вы видели в указанный день.

— Конечно. Мисс Ярдли запросила ордер на обыск квартиры мистера Пола и…

— Речь идет вот об этом ордере? — перебил его Джеффрис, показывая документ.

— Да, если это тот самый ордер, который я принес.

— Ваша честь, обвинение просит занести в материалы дела улику номер один.

Уэсли встал.

— Ваша честь, я считаю, что двадцать вторая статья, да и просто правила приличия требуют, чтобы я ознакомился с документом, прежде чем тот будет приобщен к делу.

— Разумеется, — согласилась Аггби.

Постояв мгновение, Джеффрис протянул ордер Уэсли. Тот повертел документ в руках, затем положил на стол и попытался засунуть руку в нагрудный карман.

— Ваша честь, извините, если б я был просто обвиняемым, я ничего не имел бы против этих наручников. Однако поскольку я являюсь своим собственным защитником, мне предстоит изучать документы, подниматься на кафедру и, возможно, даже подходить к свидетелям. Не сомневаюсь, мистер Болдуин первый подтвердит, что при задержании я не оказывал сопротивления и не предпринимал попыток к бегству. Я попрошу вас снять наручники.

— Пристав, — сказала Аггби, — пожалуйста, снимите с обвиняемого наручники, но оставайтесь рядом с ним. Если мистер Пол без разрешения сделает попытку приблизиться к кафедре или местам для публики, немедленно остановите его. В этом случае до конца заседания ему придется оставаться в наручниках.

Пристав снял с Уэсли наручники. Тот сел и достал из кармана очки. Беззвучно шевеля губами, он принялся изучать ордер, хотя наверняка уже несколько раз его читал.

Ордер содержал не более четырехсот слов, однако Уэсли читал его добрых десять минут. Ярдли не смотрела на него; она смотрела на Джеффриса. Тот начинал терять терпение.

— Ну как, вы закончили?

— Еще нет, — Уэсли усмехнулся. — Судебный процесс, мистер Джеффрис, это марафон, а не спринт.

Слушания продолжались от силы полчаса, а он уже вывел прокурора из равновесия.

— У меня нет возражений против того, чтобы приобщить этот документ к делу, — возвращая ордер, сказал Уэсли.

— Спасибо, — резко бросил Джеффрис и протянул ордер секретарю. — Итак, агент Болдуин, пожалуйста, продолжайте с того места, на котором остановились.

Кейсон бросил взгляд на Джессику, и они поняли друг друга без слов: это ходатайство Джеффрис проиграет.

— Как я уже сказал, мисс Ярдли получила ордер на обыск, подписанный этим судом, и первая вошла в квартиру. Она уже находилась на месте и вошла сразу же, как только был выдан ордер, поскольку существовала вероятность того, что все находящиеся там улики будут уничтожены, если она будет ждать у мистера Пола разрешения. Вскоре приехал я со своим напарником Оскаром Ортисом. Мы услышали доносящиеся из ванной голоса.

— Как вы поступили?

— Я вошел в ванную и увидел мисс Ярдли стоящую в поддоне для душа, а мистер Пол стоял перед ней.

— Какой вид был у мисс Ярдли?

— Она была перепугана. Ее била дрожь. В руке она держала револьвер, официально зарегистрированный на ее имя, который, как она впоследствии сообщила мне, был у нее в сумочке. Револьвер был направлен на мистера Пола.

— Как себя вел мистер Пол?

— Он угрожал мисс Ярдли.

— Возражаю, — вмешался Уэсли. — Ваша честь, это пересказ чужих слов. Мистер Болдуин не слышал никаких угроз и повторяет то, что сказала мисс Ярдли.

Судья посмотрела на Джеффриса, и тот обратился к Болдуину:

— Вы слышали угрозы?

— Лично я их не слышал. Однако по поведению мисс Ярдли я понял, что она смертельно напугана.

— Что произошло дальше? — спросил Джеффрис.

— Выхватив табельное оружие, я приказал мистеру Полу отпустить револьвер — он схватил оружие мисс Ярдли за ствол. Мистер Пол отпустил револьвер и поднял руки, после чего агент Ортис произвел задержание.

— Что дальше?

— Мистера Пола посадили в патрульную машину, и начался обыск квартиры. Затем его отвезли в управление полиции Лас-Вегаса для допроса.

— Расскажите, что произошло дальше.

Болдуин бросил взгляд на Ортиса. Тот опустил голову.

— Мы сидели вместе с мистером Полом в комнате для допросов. Он сказал, что я ему не нравлюсь и он будет говорить только с агентом Ортисом. Поэтому я вышел. После чего мистер Пол попросил выключить видеокамеру, что и сделал агент Ортис. Затем последний вышел из комнаты, взял цифровой диктофон и вернулся назад.

— Вы могли видеть происходящее в комнате?

— Нет. Окон в ней нет.

— Что произошло дальше?

— Мы услышали крики, громкие крики, затем грохот упавшего стула. Я ворвался в комнату и увидел… увидел агента Ортиса, стоящего над мистером Полом. Тот лежал на спине, с прикованный рукой к столу.

— Что делал агент Ортис?

— Он наносил мистеру Полу удары и кричал: «Где она?» Мистер Пол сказал ему, что…

— Возражаю, Ваша честь: передача чужих слов.

— Возражение принято.

Кашлянув, Болдуин продолжал:

— Мистер Пол своими словами вывел агента Ортиса из себя, и тот набросился на него.

— Мистер Пол говорил что-нибудь во время нападения?

— Да. Он сказал, что это он совершил убийства и что у него есть ячейка в камере хранения, в которой хранятся различные вещественные улики с мест преступления.

— Ваша честь, хочу представить аудиозапись разговора агента Ортиса и мистера Пола.

Джеффрис направился было к секретарю, но остановился и оглянулся на Уэсли. Тот, ухмыльнувшись, кивнул.

Секретарь вывел запись на громкоговорители. Судя по звукам, удары казались очень сильными, как будто кто-то колотил по сковороде. Уэсли умолял Ортиса остановиться — так страстно умоляет о спасении человек, повисший на краю обрыва. Даже Ярдли было трудно уловить в его голосе фальшь.

Она оглянулась на Тэру. Сидевшая совершенно неподвижно, ее дочь слушала запись, прожигая взглядом дыру в спине Уэсли.

Далее Джеффрис обсудил с Болдуином то, была бы обнаружена камера хранения без признания обвиняемого. Он подводил дело к так называемому «неизбежному обнаружению». Этот принцип позволял использовать вещественные доказательства, добытые с нарушением процессуальных норм, поскольку полиция все равно нашла бы их.

Джеффрис битый час распространялся о деталях следствия, стремясь выстроить логические цепочки, благодаря которым улики были бы обнаружены даже в том случае, если б Уэсли не сознался.

Закончив, он обсудил во всех деталях ордер на обыск, пересказав слово в слово заявление Ярдли, сделанное Болдуину по телефону. Джессике было хорошо известно, как признаю́т незаконными многие ордера, и она исключала любые формулировки, которые могли к этому привести. Тем не менее улики, имевшиеся у них на тот момент, были очень слабыми.