Кэл ничего не ответил. Покачав головой, он хитро усмехнулся.

— Столько лет я пытался найти хоть кого-нибудь, кто поймет, что я пытался сделать; и подумать только — это оказалась моя родная дочь!

Уставившись на свои ногти, Тэра осторожно отделила засохшую кутикулу.

— Во мне таится много неожиданного, как и в тебе.

— Я вижу в тебе силу. Все твое тело излучает ее, как излучает огонь феникс. Твоя мать вскользь упомянула про то, что тебе довелось вытерпеть от своих одноклассников. Но все это только сделало тебя сильнее. Ты не должна ни о чем сожалеть. Но если тебе так станет легче, я сожалею.

Тэра подалась вперед.

— Знаешь, всю свою жизнь мне казалось, будто мне недостает чего-то очень важного. Там, где должен был быть отец, зияла огромная дыра. Мы с мамой годами не упоминали тебя, но твое отсутствие было… призраком, постоянно находящимся рядом с нами. Я думала, что, если увижусь с тобой, этот призрак, возможно, уйдет. Теперь я вижу, что он не уйдет никогда, так? — Она откинулась назад. — Ты не сможешь искупить свою вину, но есть кое-что, что в твоих силах. Ты передо мной в долгу за то, через что пришлось пройти нам с матерью, и я жажду расплаты.

— Похоже, в тебе от меня больше, чем признаёт твоя мать, — Кэл усмехнулся. — Какая тебе нужна расплата?

— Во-первых, я хочу получить твои картины. Я их продам, они стоят больших денег.

— Их все до одной сожгла твоя мать.

— Вздор! Ты обожаешь тайны. Ни за что на свете ты не допустил бы, чтобы какому-то человеку, пусть даже твоей жене, было известно, где спрятаны все твои работы. Особенно если ты знал, что рано или поздно тебя схватят. Я хочу получить эти картины, и ты мне их отдашь.

Непривычное тепло тронуло щеки Кэла, и он решил, что это гордость. То чувство, которое испытывает родитель, видя, как его ребенок отбил бейсбольный мяч или решил сложную задачу.

— Что еще? — Он улыбнулся.

* * *

Ярдли расхаживала по коридору корпуса для приговоренных к смерти больше двух часов. Ногти у нее уже были обгрызены подчистую, от сделанного несколько недель назад маникюра не осталось и следа. Дежуривший у двери охранник что-то смотрел в своем телефоне и время от времени смеялся вслух, и Ярдли очень хотелось крикнуть ему, чтобы он заткнулся.

Наконец раздался стук в стальную дверь. Убрав телефон, охранник открыл ее. Там стояла Тэра. Джессика всмотрелась в лицо дочери, ожидая увидеть его красным и опухшим от слез, но ничего этого не было. Тэра выглядела совершенно спокойной. Казалось, она только что закончила скучный разговор.

— Я готова ехать, — сказала девочка.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросила Ярдли, кладя руку дочери на плечо.

Тэра подождала, когда они сядут в машину.

— Уэсли убил еще одного человека, — сказала она, отвернувшись к окну.

— Что?

— Он убил еще одну девушку, о которой вы даже не знаете. Эдди сказал, она была его первой жертвой. Девушка, которой он был одержим. — Тэра посмотрела на свою мать. — Как он был одержим тобой.

Ярдли показалось, ее сердце пропустило удар.

— Кто она?

— Эдди сказал, ее звали Джордан Руссо. Это случилось девятнадцать лет назад. Уэсли лгал насчет того, будто родился в Теннесси и жил на Восточном побережье. Он уроженец Калифорнии. И зовут его не Уэсли Пол. Настоящего его имени Эдди не знает, но оно какое-то другое.

Какое-то время Джессика молчала.

— Больше он ничего не сказал?

Ближе к обеду Ярдли, Болдуин, Джеффрис и Рой Лью собрались в кабинете последнего. Это было самое большое помещение на этаже, отведенном для федеральной прокуратуры, угловой кабинет с видом на Лас-Вегас-Стрип, проходящий всего в нескольких кварталах. На полу серый ковролин, с трех сторон вместо стен панорамные окна. Джессика стояла спиной к остальным, глядя на огромное колесо обозрения на Стрип. Солнечные лучи падали на стальные спицы колеса, отражаясь бликами.

Мужчины расселись. Ярдли видела их отражение в стекле.

— Его пришлось перевести в больницу, — начал Джеффрис. — Что это за чертовщина, Кейсон?

— А я тут при чем? Я предупреждал, что не нужно вызывать Ортиса в качестве свидетеля.

— Это произошло бы в любом случае, — возразила Ярдли. — Уэсли знал, что все закончится именно так. Он вызвал бы Ортиса сам, если б этого не сделали мы.

Шумно вздохнув, Лью откинулся назад, сплетая пальцы под подбородком.

— Аггби отложила рассмотрение дела на две недели начиная с сегодняшнего дня. И тогда нам придется продолжить с того места, на котором мы остановились. Мистер Пол наверняка попросит, чтобы Ортис снова дал показания. Я хочу, чтобы на этот раз он был в наручниках.

— Рой, — возмутился Болдуин, — это же федеральный агент с…

— Он напал на обвиняемого во время открытого судебного заседания.

— Этот обвиняемый похитил его дочь.

Какое-то время все сидели молча. Эти слова повисли в воздухе подобно отраве, обжигающей легкие при каждом вдохе.

— Вы проиграете дело, — сказала Ярдли, не отрывая взгляда от колеса обозрения.

— Это еще как сказать, — возразил Джеффрис.

— Возможно, она права, — сказал Лью. — Возможно, тебе удастся отклонить ходатайство об отмене ордера на обыск и оставить в силе показания Джессики. Оснований для выдачи ордера было достаточно. А вот с признанием, камерой хранения и всем, что мы там нашли, похоже, дела плохи.

— На самом деле все гораздо хуже, — поправила Ярдли, отворачиваясь от окна. — Принцип «плода отравленного дерева» допускает самое широкое толкование. Его можно применить к любому вещественному доказательству. Уэсли оспорит все, абсолютно все, что вы найдете, заявив, что это было найдено на основании аннулированных улик, обнаруженных в камере хранения. Что-то вам удастся отвоевать, сославшись на «неизбежное обнаружение», но большинство улик вы потеряете. В этом деле он одержит верх, Рой.

— Джессика, не надо паниковать раньше времени, — самоуверенно заявил Джеффрис. — За пятнадцать лет работы в прокуратуре я еще не проиграл ни одного дела.

— Камер наблюдения здесь нет, Тим, так что можно поговорить начистоту. Я знаю, с какой легкостью вы говорите о собственной непобедимости, поскольку брались исключительно за те дела, победа в которых была практически гарантирована. Уэсли умнее вас, и он уже долго к этому готовился. Многие годы. Вы проиграете, а после того как Уэсли выйдет на свободу, мы его больше не увидим. Если только он не решит сначала убить меня.

— Чушь какая-то, — пробормотал Джеффрис, заливаясь краской. — Рой, я выиграю это дело.

— Вам известно, что Уэсли собирался вызвать для дачи свидетельских показаний меня, если б Ортис не набросился на него, закончив заседание раньше времени? — спросила Ярдли.