Катя, филейную часть которой безостановочноматерящийся Марсель поливал ледяной водой, визжала, бедняжка явно не испытываланикакого удовольствия от процедуры.

– Да заткнись ты! – легко переоралпевец танцовщицу и открутил кран до упора.

Тугая струя ударила Кате в поясницу, веер брызгвзлетел над ее головой, холодные капли попали мне в лицо. Я зажмурился и насекунду потерял бдительность, танцовщица дернулась, ее ладони выскользнули измоих рук.

Дальнейшее заняло секунды. Катя, лишеннаяподдержки, шлепнулась в раковину. Девушка весила чуть больше кошки, но то ликрепления, на которых покоился умывальник, окончательно сгнили, то ли силапритяжения оказалась излишне велика, только фаянсовая конструкция с грохотомобвалилась на пол, Катерина оказалась у моих ног вся в белых осколках. Вместотого чтобы помочь девушке, я по-бабьи взвизгнул и спрятался за выступ стены.Сам удивился, вообще-то мне не свойственны такие реакции.

– Чтоб тебя разорвало, – накинулсяна несчастную балерину Марсель, – вечно дрянь устраиваешь! Кого в Воронежетоком дернуло?

– Меня, – простонала Катя, пытаясьвстать.

– А кто на гвоздь в Самаренапоролся? – бушевал певец.

Бедняжка, на голову которой изливался гневзвезды, открыла было рот, но не осмелилась произнести ничего в свое оправдание.

– Молчать! – завизжал Марсель.

В ту же секунду пояс его халата развязался иупал на Катю. Я зажмурился, певец забыл надеть нижнее белье. Хотя чего я такперетрусил? Великолепно знаю, как выглядит обнаженный мужчина, Марсель, кстати,совсем обычен, ничего выдающегося, простите за идиотский каламбур.

И тут в туалет, громыхая допотопнымоцинкованным ведром, вошла уборщица.

– От мерзавцы! – закричалаона. – Чем вы тут занимаетесь! Мужик с бабой! Раковину расхреначили! Нистыда, ни совести! Артисты проклятые! Чтоб у вас все отвалилось и полопалось!Сколько денег зарабатываете, в золотых машинах раскатываете! А я за умывалкуплати! Суки!

– Не ори, – сурово заявил Марсель,поворачиваясь к старухе, – заткнись! Скока тебе надо? Ща отсыплю.

– Ах, ох, ах, ох! – запричиталабабулька. – Марсель! Вы! Сам! Тут! У нас! В сортире! О-о-о! С девкой!Голый! А мне говорили, что вы пидор!

Меня разобрал смех, суперстар закашлял, потомгаркнул:

– Вовка!!!

– Тут! – высунулся я из-за угла.

– Дай ей бабла! – приказал Марсель.

– Всем теперь расскажу, что он в нашемотхожем месте с бабой был, – ликовала уборщица, – врут газеты!

– Реши проблему, – приказал Марсельи, схватив умирающую от хохота Катю, выволок ее в коридор.

– Здорово, – повернулась ко мнететка, – он не пидарас!

Оставалось лишь удивляться незамутненномувосторгу уборщицы, ну какая ей разница, с кем спит звезда! Ладно бы тетка быламолода, красива и могла надеяться на некие отношения с кумиром, но эта баба-ягасо шваброй не имеет даже намека на шанс стать любовницей вип-персоны.

– Бабло неси! – приказалаполомойка. – Или нет, я с тобой пойду!

Дверь снова распахнулась, на этот раз вразгромленный туалет влетела вертлявая девчонка с фотоаппаратом.

– Че случилось? – жаднопоинтересовалась она. – Я пресса!

– Ой! – затараториластарушка. – Марсель-то! В туалете! С этим! Он не пидор!

Вспыхнул яркий свет, я зажмурился и быстрозакрыл лицо рукой.

– Ты кто? – живо спросиладевчонка. – Имя, фамилия?

– Не, не, – замахала рукамиполомойка, – Марсель тут с бабой того, вона раковину разбили. Вхожу: он голый,она в осколках!

– А не ври-ка, – хихикнуларепортер, – Марселю столько не выпить, чтобы он к женщине полез!

– Я сама видела! – закрестиласьбабка. – Вот здесь! Он ее лично! Свидетелем была! Марсель не пидарас!

– Имя, фамилия? – налетелакорреспондентка на уборщицу. – Рассказывай давай.

– А за сколько? – не растеряласьбабулька.

– Сто рублей, – предложила девчонка.

– Тысячу! – задрала цену старуха.

– Ну и пошла вон, – фыркнулажурналистка.

– Хорошо, хорошо, давай стольник.

– Фигу! Сначала стулья, потом деньги.

– Тута одна табуретка, – растеряласьуборщица, незнакомая с культовым романом Ильфа и Петрова.

Пока парочка торговалась, я мелкими шажками,по стеночке, пробирался к выходу и в тот момент, когда корреспонденткавоскликнула:

– Говори, не тяни! – выскочил вкоридор и перевел дух.

Вот как рождаются сенсации! Теперь желтаяпресса несколько недель будет обсасывать животрепещущую тему: с какой цельюМарсель и балерина отправились вместе в сортир. Думаю, если рассказать правдупро испорченный костюм, никто не поверит. Истина слишком банальна.

– Вов! Не видел Тихона? – спросилКостя, когда я вошел в абсолютно пустую гримерку.

– Ты потерял медведя? – испугался я.

– Ну, не совсем, – закатил глазаКостя, – лучше скажем иначе: он ушел.

– Может, в буфет подался? – сглупиля.

– У Тихона рублей нет, – на полномсерьезе ответил Костя и икнул.

По комнате поплыл крепкий запах алкоголя.

– Ты пьян! – возмутился я.

И откуда только мерзавец взял деньги? Неужелив коллективе все ханурики? Мигом вспомнилось, как братья Морелли распорядилисьвыигрышем в карты.

– Ерунда! Я даже не нюхал водочку, –возразил дрессировщик, – чуток пивка хлебнул.

– Надо немедленно найти Тихона, –задергался я. – А где остальные?

– На сцене, – бормотнулКостя, – работают!

В следующую секунду глаза алкоголиказакрылись, и он отчаянно захрапел!

Что может быть страшнее хищника, пусть даже идрессированного, который свободно разгуливает среди людей? К тому же Марапонарассказывал мне массу историй о редкостной хитрости и злобности Тихона,поэтому я в тревоге выбежал в коридор и прислушался. Вроде никто не кричит вужасе: «Спасите, Топтыгин!»