– Хватит паясничать, – просипел он андроиду, – и пивом бионакопитель полоскать, будто действительно пьёшь. Симулянт паршивый. Что, как и все до тебя будешь клянчить прихватить неучтённый груз в Пояс астероидов? Иначе на кой бы ты ко мне подсел со своим спектаклем? Так с этим не ко мне, а к моему боссу. Он у нас человек приветливый, улыбкой обогреет, о сложностях доставки повздыхает, взглядом обшарит и цену поистине космическую назначит. Так что брысь отсюда, ублюдок электронный, не засти зал, а то заряд влеплю.

Кахая указал взглядом на столешницу, под которой направлял на андроида карманный плазмотрон. Модель так себе, считай, дамский вариант, но другую сюда он бы и не протащил, а ходить без оружия его жизнь давно отучила, особенно по пивным и улицам Мондштадта.

Андроид медленно поставил кружку на вакуумный подсос (малая гравитация – куда от неё денешься) и так же медленно отклонился на спинку стула, чтобы оценить угрозу, исходящую из-под стола. Теперь ему была видна рука соседа с зажатым в ней оружием. Пэ-элька второго калибра, примитивный пугач, но на таком расстоянии корпус ему спереди проплавит, а там глядишь, и внутренности частично покорёжит. Причём стрелявшему уголовное преследование грозить не будет. Луна, как и Земля, территория для людей, разница только в одном: если здесь андроидов до некоторой степени терпят, как некое неизбежно-досадное иностранное зло, то там они под полным запретом. Так что как только увидят, что пострадавший – андроид, его в лучшем случае просто выкинут из бара на улицу, в худшем вызовут карабинеров, а те без церемоний сдадут этот порченый экземпляр на разукомплектование. Одним андроидом больше, одним меньше, какая разница для всех. Андроиды по человеческим меркам и так зажились на этом свете.

– Извините, я, по-видимому, взял неверный тон в общении с вами. – Андроид хоть и был насторожен реальностью угрозы, но уходить явно не собирался. Однако и говорил теперь уважительнее, от напускного панибратства не осталось и следа. – Прошу меня всё-таки выслушать. Я не могу довериться вашему боссу капитану Маринелли, слишком уж важен этот груз для нас, а мы давно уже знаем, что он не человек чести.

– Так обратись на другой транспортник, – огрызнулся Кахая. – Наша посудина не единственная.

– На них не лучше. Поэтому слишком велик будет риск, что нас обманут.

Что верно, то верно. Дело в том, что формально космос по всем земным соглашениям никогда не являлся чьей-либо территорией и когда началась эта заваруха с независимостью поселенцев Пояса астероидов, земные правительства сделали вид, что внутрикорпоративные дела в космосе находятся вне их юрисдикции, а потому и никоим образом их не касаются: «Разбирайтесь сами на своих задворках». А после провала миссии ДинКорпа корпорации, не желая нести финансовые и репутационные убытки от карательных операций, перешли к «игнорированию» строптивцев. Космотрейлеры корпораций прекратили всю официальную логистику на независимые территории, а частным грузоперевозчикам прозрачно намекнули в нежелательности того же под угрозой потерять заказы монополистов.

Поэтому всё, что доставлялось в те края, в первую очередь продовольствие, считалось если не контрабандой, то уж «палёным» грузом точно, а потому владельцы космотрейлеров не гнушались драть три шкуры за доставку грузов. При этом до места назначения доходила в лучшем случае четвёртая часть отправляемого. Остальное присваивалось под разными предлогами: испортилось в пути в не отапливаемых отсеках, затерялось при выгрузке на предыдущем пункте и тому подобное.

Для вольных поселенцев каждая такая утрата была крайне ощутима. Они теряли не только необходимое продовольствие и комплектующие для ремонта систем жизнеобеспечения, но и деньги, которых у них было немного, потому что всё, что они могли предложить на продажу, это были рудные концентраты и лёд, перевозимые этими же капитанами, а потому оно могло тоже с лёгкостью «затеряться». При этом жаловаться некому, а возвращать убытки силой с капитанов-ловкачей было нежелательно – лучше получать хоть что-то, чем окончательно оказаться в изоляции. Людские жизни строптивцев перемалывал негласный лозунг корпораций: «Не хотите подчиняться, жрите свои камни!»

– Забавно, а я, значит, не обману? – Кахая фыркнул своим крупным носом. – Ты хоть знаешь, что я был в экспедиции ДинКорпа на Палладе против вашего сброда?

– Да, это нам известно, господин Кахая, – спокойно отозвался андроид. – Я сам был там в то время. Но спустя двадцать лет это теперь неважно. Сейчас самое главное для нас то, что вы не даёте пустых обещаний, как бы кому не было приятно услышать их. Можете нахамить, пустить кулаки в ход или оружие, но если что-то обещаете, то обязательно выполните. И поверьте – мы не собираемся досаждать вам в дальнейшем, нам нужна сейчас от вас только разовая помощь. Если задуманное у нас не получится в ближайшее время, то скоро все эти игры в подпольные поставки станут бессмысленными.

Сам не зная почему, но Кахая убрал плазмотрон в кобуру на щиколотке. Может быть, подкупила услышанная лесть в свой адрес. Не часто он узнавал что-то хорошее о собственной персоне. А может то, что, прекратив корчить свои притворные рожи и играть интонациями, андроид стал выглядеть более искренне. По крайней мере, помощника капитана уже не так воротило от этого суррогата человека.

– И что же такое у тебя там, что соглашался, чтобы тебе выжгли нутро, лишь бы выслушали?

– Это лабораторное оборудование, шесть эталон-контейнеров, общим весом тонна двести тридцать пять килограммов.

– Ты охренел? – выдохнул возмущённо Кахая. – Как я тебе незаметно проволоку на борт столько неучтённого груза мимо босса? Но даже если и впихнём всё это по-тихому в отсеки, то куда потом деть разницу в весе по накладным и по факту? Это уже ни на какие погрешности измерения не спишешь.

Он поднял возмущённый взгляд на андроида и поразился. Тот выглядел сейчас каким-то жалким, потерянным, как будто был раздавлен сказанным. Причём он явно не пытался изображать человеческие эмоции, как это делал ранее. Он выглядел, почти как человек, понёсший большую утрату и теперь просто не знающий, что дальше делать, даже казалось, потух своим искусственным сенсорным взглядом.

Некоторое время сидели молча. Наконец андроид осмелился:

– Я пойду? Не будете в меня стрелять, если я встану?

– Я тебя не отпускал, – огрызнулся Кахая, недовольный тем, что ему мешают думать и снова потянулся к забытой кружке. Прихлебнув, поморщился: какое же всё-таки дерьмо тут наливают. Опять отставил её в сторону. – Ты всё время говоришь «мы», это фигура речи или вас здесь несколько?

– Под «мы» я подразумевал правительство Конфедерации, хотя здесь на Луне кроме меня этим делом заняты ещё трое – один андроид и два человека, но в баре сейчас я один.

– Как вы собираетесь расплачиваться, если я возьмусь за доставку?

Теперь андроид явно оживился, чувствуя, что не всё ещё потеряно: «Для оплаты у меня есть осмий-187. Восемнадцать граммов».

Кахая присвистнул: «Неплохо. Видно, вас здорово прижало, если готовы подобным пожертвовать за какие-то лабораторные железяки, вместо покупки продовольствия для голодающих».