— Эдинбургскому лесу посвящен целый параграф. Интересуешься, госпожа… Бонк?

— Еще как.

Тэдди дал мне документ и задумчиво сказал:

— Я долго не мог понять, почему ты? Мало ли на свете красивых и умных девиц, зачем их удочерять? При живых родителях.

— Кажется, я не говорила, что мои родители живы? — погладила корешок и улыбнулась.

— Не говорила, — он сложил руки на груди и вытянул ноги. — Я догадался.

— И сегодня ты догадался, почему я?

— Именно, — подтвердил Теодор. — Читай.

И я прочла.

Территория, на которую претендуют сразу несколько государств. Легкие планеты, залежи природного газа и кладезь различных ресурсов, оказывается на особых полномочиях в составе империи до тех самых пор, пока на троне нынешний император. А дальше, а дальше будет новый договор. И договор этот должен быть заключен в присутствии Бонков.

— Интересно, — протянула я. — Договор заключен датой присоединения нас к империи, и заверен подписью моего деда.

— Ага, — он кивнул. — Ты очень симпатичный ключик от сейфа с больши-и-ми деньгами.

Как бы я сама относилась к курице, способной, пусть и только в будущем, принести мне корзину золотых яиц? Заботилась бы? Оберегала?

Однозначно.

Перед глазами встало лицо господина Холда. Мягкая улыбка, вкрадчивый голос. Он, без сомнения, прекрасно понимает, как действует на меня.

Заворочалась внутри глухая злоба. Затянуло живот.

«Ключик от сейфа с большими деньгами», — какое ёмкое определение.

«И не только деньгами», — мерзко хихикнули у меня в голове.

В глазах потемнело, а потом меня выкинуло в серый мир. Пустой и холодный без огненной силы Холдов.

Я обхватила себя руками.

— Алиана? — черно-белый Тедди коснулся моего плеча. — Ты в порядке?

Холодный, такой же холодный, как и мир вокруг.

— Холодно, — прошептала я.

— Холодно? — удивился он. — Подожди, разожгу камин и принесу тебе чая, — недовольно посмотрел на стол отца и добавил: — только на звонок отвечу.

Я не слышала звонка, но кивнула, изо всех сил сдерживая дрожь. То, что я давно и полностью не в порядке не подлежало сомнению. Незачем пугать этим Теодора.

«Просто дыши», — так говорил мне Никки.

Никки. Тёмные глаза, не раз в кошмарах служившие мне путеводной звездой.

Медленно выдохнула.

Где ты сейчас? Еще летом я ругала тебя за упертость и нежелание отвечать, а теперь мечтаю оказаться рядом. Странно искать утешения у неразговорчивого подростка, но рядом с тобой меня не страшит даже безумие.

Отступило оно и в этот раз.

В комнате было тепло. Понимаю удивление Теодора. Я снова видела краски и даже слышала обрывки разговора приятеля с отцом, кажется.

— Да, отец. Я всё понял, — он положил трубку, внимательно на меня посмотрел.

— Что такое?

— Отец уже у Слоунов, — ответил Тедди. — Там он встретил господина Холда и в разговоре обмолвился о тебе.

Элизабет забыла предупредить охрану? Нет, я точно помню, она сделала это с утра.

— И что Холд? Недоволен? Запретил мне ходить к вам в гости?

— Нет, — он улыбнулся. — Но был удивлен и велел передать, чтобы ты как можно скорее ехала домой, если хочешь увидеть брата. Он уже отправил за тобой машину.

Я вскочила с дивана. Как же так? Ральф говорил — в Рождество. Почему его отпустили на неделю раньше? Впрочем, какая разница? Хорошо, что отец Тедди напомнил обо мне Холду! Как обидно было бы разминуться.

— Женщины! — закатил Тедди глаза. — Имя вам беспечность. А задание? А чай, а камин?

Я вздохнула и передала ему блокнот.

— Прости. Но мы так редко видимся. Он курсант военной академии, и я вообще-то ждала его только в праздник. Даже странно, с чего бы это ему дали увольнение сегодня?

— Действительно, — рассмеялся Теодор. — С чего бы это? Но я совсем не удивлюсь, если завтра ты не узнаешь никого из своей охраны.

Дернула плечом. Да я их в принципе не узнаю.

— Холд ведь может парафировать новый договор, как мой опекун, не так ли, Тедди?

— Я не знаю, как именно было оформлено опекунство, но маршал — высшая кровь, а ты — наследница Бонков. Поэтому, полагаю, да, может. И не важно, живы твои родители или нет.

— Тогда я действительно не понимаю…

Забрав меня, Холд фактически получил Эдинбург. Ему не нужно ничего у меня просить!

Почему меня отдали? Почему позволили уехать Ральфу? Что он предложил родителям, чем угрожал?

— Снеговичок?

— Да?

— Ты не там ищешь. Слишком сложно. Пошли, кое-что покажу, — Тедди подал мне руку и загадочно улыбнулся.

— Заинтриговал, — засмеялась я.

Еще один документ?

Мы вышли в холл, остановились у огромного зеркала.

— Посмотри на меня, — он расправил плечи и задрал подбородок. — Что скажешь?

— Красавец! — не погрешила я против истины.

Невысокий, чуть выше меня, но очень приятный молодой мужчина. Правильные, немного женственные черты лица, обаятельная улыбка, короткие темные волосы с чуть красноватым отливом.

Я понимала Ольгу, неудивительно, что она влюбилась в младшего Дарема. Удивительно, что у меня он не вызывал никаких романтических чувств.

— Вот и я о чем? — довольно сказал Теодор. — Твой опекун просто ревнует.

«Спокойно. Просто дыши».

Я расхохоталась, шутливо ткнула его в плечо.

— И правильно делает! Разве перед тобой можно устоять? Нельзя!

Ты ведь хотела это услышать? Хотела, чтобы он подтвердил то, что ты и сама давно поняла?

Мрачное удовлетворение. Темная, будто чужая радость.

Я сложила губы трубочкой и громко сказала:

— Дай-ка я тебя поцелую!

Тедди смахнул с плеча несуществующую соринку и объявил:

— Только один раз! Держите себя в руках, юная госпожа.

Мимо нас прошел дворецкий Даремов, открыл входную дверь, а я громко чмокнула Теодора в подставленную щеку.

— Это, наверное, за мной, — вздохнула.

— За тобой, — напрягся Тедди. — Добрый вечер, господин Холд.

— Добрый.

Спокойно? Просто дыши?

Кроваво-красный обжигающий кокон вокруг, и довольная тьма, с наслаждением кутающаяся в эти объятья.

Я не успела вдохнуть.