– Хозяйка тоже дух. Только сильнее, – Гарона, которая до этого бесшумно кралась вдалеке от них, злобно засмеялась и забежала за ближайший куст. – Ее внизу бояться. Хотят такую зверушку.

– Что это значит? – Стентон, полный любопытства подошел ближе к духу, от чего та застенчиво прикрылась ветками куста.

– Хозяйка убивает много и видит вещие сны. Хозяйка – носитель смешанной крови.

– Смешанная кровь?

Лоренс захлебывался в вопросах. Он хотел знать все и сразу. Ответы, которые он получал, стали для него опиумом, который он готов был принимать снова и снова, не боясь последствий для жизни.

– Хозяйка вступила в связь с черной магией и поплатилась за это. Ей плохо. Она видит много. Может много. Сны убивают.

– Почему сны убивают?

– Смотрите глубже, мистер Лоренс, – он несколько секунд сопоставлял все услышанные факты.

– Они слишком реальны?

– Верно, – довольно протянула дух.

Голова ведьмы все это время раскалывалась на двое, как перезревшая дыня. Одна часть кричала о том, что ему ничего нельзя рассказывать. Каждый его вопрос только приближал его к тому, что от него скрывали годами. А вторая с неподдельным интересом наблюдала за ним, следила за каждым мускулом его лица, гадала, о чем он думает.

Несмотря на то, что она позволила ему увидеть мир глазами ведьм, она все еще металась между тем, чтобы забрать его память и вернуть все, как было. Но по каким-то причинам он все еще задавал вопросы и не собирался останавливаться.

– Розалинд, каким даром вы владеете? – отвлекаясь от Гароны, спросил юноша.

– Некромантией.

– То есть, вы можете общаться с мертвыми?

– Да.

– А вы можете воскрешать мертвых? – глаза юноши вспыхнули пламенем неподдельной детской радости и предвкушения.

– Нет. Не могу, – сквозь зубы процедила ведьма.

– И никогда не пытались?

Лоренсу не стоило задавать этот вопрос.

Розалинд в мгновение ока оскалилась и схватила его за грудки, пригвоздив к ближайшему дереву, от чего ствол нервно затрещал.

Это была ее Ахиллесова пята.

Разумеется, она пыталась воскресить умершего. Сто тридцать пять назад она проводила множество экспериментов над умершими в попытке соединить душу и тело. Но у нее ничего не вышло. Все заканчивалось провалом, поэтому после сотен попыток, она оставила это занятие.

Некоторые демоны, живущие в ином мире, которые были с Розалинд практически добрыми друзьями, делились с ней своими секретами. Некромант вела с ними переписку долгое время, обсуждая возможные эксперименты с вмешательством заклинаний или зелий, но, как и все предыдущие попытки, эти эксперименты тоже не увенчались успехом.

Но однажды, она переступила черту дозволенного и прибегла к помощи черной магии, самой запретной и грязной. Колдунья много лег изучала найденные ей манускрипты в поисках «лекарства от смерти» и составила ритуал, который, как ей казалось, может увенчаться успехом.

Но все пошло не так, как она рассчитывала. Черная магия, которую высвободила ведьма, проникла в ее тело, смешалась с ее кровью, почти убив Розу. Все ее старания и жертвы были только ради одного – вернуть Томаса к жизни. Она не могла смирится с его смертью и почти помешалась на его смерти.

К несчастью, ведьмы не смогли полностью остановить процесс обращения.

Роза не превращалась в чудовищное существо по своему желанию или по зову подобных ей демонов, не убивала людей из жажды крови и страха. Но ее облик изменился. Теперь ее урожденные голубые глаза стали мертвенно бледными, лишь темные зрачки напоминали в них человека. Девушка вынуждена была носить темные очки в светлое время суток и в людных местах, чтобы не вызывать паники. Ее зубы стали длиннее и острее, напоминая хищные. В те редкие разы, когда она улыбалась, это выглядело очаровательно и устрашающе одновременно. Сил в ней также стало намного больше. Одним ударом она могла проломить череп взрослому мужчине крепкого телосложения.

Ведьма предстала перед судом в ином мире перед лицом Владыки. Но не смотря на ее тяжкое преступление, Дьявол не стал наказывать ее, что стало для многих демонов возмутительным решением. От того и пошли слухи и начались распри между демоническими рангами.

Розалинд не сразу свыклась с такими плохими новостями, но деваться ей было некуда. Она не могла уйти безнаказанной после того, что сделала.

– Еще хоть один вопрос и, клянусь, я прирежу тебя и зарою прямо здесь, а твоему дяде скажу, что ты пропал без вести, как твой дружок! – прорычала колдунья.

– А вы слегка вспыльчивы, мисс Кингсли, – с трудом выдавил из себя Стентон.

– У меня предостаточно недостатков, помимо этого. Если хотите, могу перечислить их все до единого, но боюсь, на это уйдет весь день, а ваш друг так и останется ненайденным.

– Я понял. Понял, – Лоренс повержено поднял руки вверх, и Роза опустила его на землю, брезгливо отряхнув его костюм от щепок и мха.

– Мы пришли, – прошипела издали Гарона.

Церковь была такая же, как во сне Розы. Белые грязные стены, полные трещин, поросшие зелеными лозами, и перевернутый крест над входом. Но одна деталь была новой. Сладковато-кислый запах чего-то свежего. Она чувствовала этот аромат всю дорогу от самого дома. На ее языке вертелись всевозможные названия, но ни одно из них не подходило.

Обычно подобные запахи исходили от кого-то очень опасного. Манящие запахи притягивали жертв к ужасному хозяину. Люди всегда были ведомыми, а через обоняние, заманить их в ловушку куда проще.

Розалинд осмотрела почву под ногами.

На сырой земле она увидела свежие следы массивных ботинок.

– Здесь кто-то был этой ночью, – некромант осторожно продолжила петлять между следов и изучать каждый камень и травинку под ногами. – Мужчина. Был почти налегке. Боялся, все время оглядывался по сторонам, от чего следы беспорядочные и неглубокие. Он ступал осторожно, чтобы не издать ни малейшего шороха, как будто чувствовал, что за ним могут следить.

– Браво! – ошеломленно спросил Лоренс. – Как вы смогли все это сказать по одним лишь едва заметным отпечаткам на земле?

– Опыт. Проживите с мое, тоже так сможете.

– И сколько же вам?

– 196 лет.

Он опешил.

– Хочу заметить, что вы потрясающе выглядите для своих лет.

Колдунья оглянулась на него через плечо.

– Я знаю, – сказала она, и мотнув своей гривой, пошла вперед.

Роза медленно приблизилась ко входу, и глубоко вздохнув, открыла массивную скрипучую дверь, мысленно настраивая себя увидеть худшее.

Помещение значительно отличалось от того, что она видела во сне. Деревянные лавки были хаотично разбросаны по залу, постаревшая люстра лежала на полу, на лепестки роз не было и намека, лишь пара почти догоревших обычных церковных свечей валялись на мраморных плитах, которые уже мало напоминали дорогой когда-то камень. Кисло-свежий