И у него почти получилось. Мощный удар подбросил Льва ввоздух. К моему облегчению, мусорные баки помешали ему врезаться в стену. Баки— тоже не подарок, но лучше удариться о металлические баки, чем о кирпичнуюстену. Следующий удар стригоя предназначался Денису, но тот оказался наудивление быстр. Я совершенно незаслуженно решила, что никто из этих отступниковне имеет реальных боевых навыков, а ведь могла бы сообразить, что они прошлиточно такое же обучение, как я; у них просто были проблемы с дисциплиной.

Денис увернулся и сам нанес низкий удар по ногам стригоя.Недостаточно сильный, однако, чтобы сбить его на землю. В руках Денисавспыхнуло серебро, и он сумел ударить стригоя в щеку за мгновение до того, какответный удар отбросил его на меня. Такой порез для стригоя не смертелен, ноприкосновение серебра причиняет боль, и стригой зарычал, обнажив клыки, скоторых капала слюна.

Я успела отскочить в сторону, и Денис не сбил меня с ног.Тамара схватила его за руку и не дала упасть. Она тоже проявила хорошую реакциюи, сообразив, что Денис в порядке, бросилась на стригоя. Он нанес ей удар, нонедостаточно сильный, чтобы отшвырнуть далеко. В этот момент мы с Артуромнавалились на него, с силой прижав к стене. Ответственный голос у меня в голове— подозрительно похожий на голос Дмитрия — предупредил меня, что сейчас самыйподходящий момент убить стригоя. Он был открыт, и в руке я держала кол. Еслимой безумный план допрашивать стригоев провалится, гибель остальных будет намоей совести.

— Помогите нам! — Закричала я.

Тамара бросилась на стригоя, нанеся ему быстрый удар вживот. Я почувствовала — еще миг, и он стряхнет нас, но тут включился Денис.Вчетвером мы повалили стригоя на землю лицом вверх, Однако это был еще далеконе конец. Удерживать его в таком положении оказалось очень нелегко. Он сневероятной силой молотил конечностями, выворачиваясь из-под рук. Я всей своейтяжестью навалилась на его туловище, в то время как остальные удерживали руки иноги. Мелькнули еще одни руки — это к нам присоединился Лев. Его губыкровоточили, но лицо было полно решимости.

Стригой продолжал выворачиваться, но я с удовлетворениемотметила, что теперь, когда мы удерживали его впятером, ему не вырваться. Яприставила кончик кола к его шее. На мгновение он замер, но тут же возобновилборьбу. Я склонилась к его лицу и спросила:

— Ты знаешь Дмитрия Беликова?

Он выкрикнул что-то непонятное для меня, но прозвучавшееотнюдь не дружелюбно. Я сильнее вдавила кол и сделала длинный разрез на егогорле. Он закричал от боли и продолжил ругаться по-русски, злобно сверкаяглазами.

— Переводите! — Потребовала я. — То что я сказала.

Денис произнес что-то по-русски; надо полагать, мой вопрос,поскольку я услышала имя Дмитрия. Стригой что-то проворчал в ответ, и Дениспокачал головой.

— Он говорит, что не собирается играть в наши игры.

Я резанула колом по его лицу, расширив рану, которую Дениснанес ему раньше. И снова стригой вскрикнул. Я мысленно взмолилась, чтобыохрана клуба ничего не услышала, и одарила стригоя улыбкой, исполненной злобы.

— Скажи ему, что мы будем играть в свои игры, пока он незаговорит. Так или иначе, сегодня ночью он умрет. Ему выбирать, произойдет этомедленно или быстро.

Я сама едва верила, что произнесла эти слова. Они былитакими суровыми, такими жестокими. Никогда в жизни не думала, что стану пытатького-то, даже стригоя. На перевод Дениса стригой снова дал вызывающий ответ, ия продолжила делать колом разрезы, которые убили бы любого человека, мороя илидампира.

В конце концов, он разразился потоком слов, которые незвучали как его обычные оскорбления. Денис тут же перевел.

— Он сказал, что никогда не слышал ни о ком с таким именем,и если Дмитрий твой друг, то он убивал бы его медленно и мучительно.

Эта последняя попытка вызывающего поведения со стороныстригоя заставила меня улыбнуться. Не исключено, он солгал. Я не имелавозможности узнать точно. Что-то в его словах заставило меня предположить, чтоон сказал правду, как будто думал, что я говорю о человеке или дампире, но не остригое.

— Тогда он бесполезен. — Я откинулась назад и посмотрела наДениса. — Убей его.

Денис только этого и ждал. Его кол сильно и быстро пронзилсердце стригоя. Спустя мгновение яростная борьба прекратилась. Злобный огонь вкрасных глазах угас. Мы встали, и я увидела, как глаза моих товарищей сострахом обратились на меня.

— Роза, — заговорил наконец Денис, — на что ты надеешься...

— Не важно, — прервала я его, направляясь к лежащей безсознания девушке.

Опустилась рядом с ней на колени, осмотрела шею. Он укусилее, но крови отпил немного. Ранка была сравнительно небольшая и кровоточиланесильно. Когда я дотронулась до девушки, она слегка зашевелилась и застонала.Я восприняла это как добрый знак и бережно оттащила ее от мусорного бака насвет, где ее быстрее заметят. Стригоя, напротив, я затолкала в самое темноеместо. После этого я попросила у Дениса мобильный телефон и набрала номер,записанный на клочке бумаги, который на протяжении последней недели носила вкармане.

После пары гудков Сидни ответила по-русски. Голос у нее былсонный.

— Сидни? Это Роза.

Последовала еле заметная пауза.

— Роза? Что случилось?

— Ты уже в Санкт-Петербурге?

— Да... А ты где?

— В Новосибирске. Ваши агенты здесь есть?

— Конечно, — настороженно ответила она. — Зачем тебе?

— Ммм... Я и тут обеспечила вас работенкой.

— О господи!

— Эй, я, по крайней мере, звоню. И вряд ли так плохо —избавить мир еще от одного стригоя. Кроме того, разве ты не хотела, чтобы яставила тебя в известность?

— Да, да. Где ты?

Я передала телефон Денису, чтобы он коротко описал нашеместорасположение. Закончив, он вернул телефон мне, и я рассказала Сидни одевушке.

— Она серьезно пострадала?

— Не похоже. Что нам делать?

— Оставьте ее. Парень, который скоро прибудет, позаботится,чтобы с ней все было в порядке, и не станет распускать язык. Он все объяснит,когда появится.

— Эй, я не собираюсь торчать здесь, когда он появится.

— Роза...

— Меня здесь не будет. И мне хотелось бы, чтобы ты никомубольше не говорила о моем звонке... например, Эйбу.

— Роза...

— Пожалуйста, Сидни. Просто не говори никому. А иначе... — Язаколебалась. — Иначе я перестану звонить, когда в очередной раз оставлю засобой труп. Мы собираемся прикончить еще нескольких.

Господи, и что дальше? Сначала пытки, теперь угрозы. И самоеужасное, я угрожала человеку, которому симпатизировала. Конечно, я говориланеправду. Я понимала, почему Сидни и ее алхимики делают то, что делают, и непошла бы на риск, просто бросив труп. Правда, она этого не знала. Я молилась,чтобы она решила, будто я просто достаточно неуравновешенна, чтобы рискнутьвыдать секрет нашего существования миру.